В начале сентября в Париж прибыли все, или почти все, кто летом отдыхал на природе в своих замках. Изабель же отправилась ненадолго в Мелло, чтобы показать замок Мари и, наконец, расцеловать сына, которым весьма гордилась, так он был хорош!
Там Изабель узнала, что Шантийи в эти дни напоминает гудящий улей, что туда съезжаются все недовольные – как желающие пожаловаться на власть, так и не имеющие такого права – в надежде на новую Фронду, которая принесет им немало выгод.
Де Конде, однако, пребывал по-прежнему в Сен-Море вместе с сестрой и младшим братом. В особняке Бриенн, где Изабель бывала постоянно, говорили, что госпожа де Лонгвиль, как и прежде, поглощена бурной деятельностью, тогда как господин принц пребывает словно бы в полусне.
– Невозможно понять, о чем он думает, – вздыхал Франсуа. – Даже со мной он не обмолвился ни словом!
– А со своей сестрой?
– И с ней тоже. Он запирается у себя в покоях. Иногда слышно, что берется за гитару.
– И Лонгвильша терпит это?
– Она знает, что подчас досаждать принцу бывает опасно в буквальном смысле этого слова.
За день до судьбоносного события Изабель передала Франсуа письмо.
– Оно для господина принца, – уточнила она.
– Не беспокойтесь, никто другой его не прочитает, – пообещал молодой человек, целуя сестру.
И затем, став очень серьезным, прибавил:
– Имейте в виду, Изабель, что, какова бы ни была судьба принца, я последую за ним.
– Я знаю, – ответила Изабель. – И мне остается только молить Господа, чтобы Он вас хранил!
Она смотрела вслед любимому брату, и на глазах ее выступили следы…
В письме было всего несколько строк: «Я люблю вас и буду вашей в тот же вечер, если прежде вы поклянетесь в верности Франции и ее королю. Изабель».
Ослепительное солнце затопило Париж ранним утром в седьмой день сентября. Весь город высыпал на улицы. Толпу сдерживали длинные цепочки гвардейцев-швейцарцев и гвардейцев-французов, растянувшиеся по обеим сторонам улиц, которые вели из Пале-Рояля к зданию Парламента. Стоит ли говорить, что парижане облепили все крыши, высовывались из каждого окна, а придворные находились в парке королевского дворца. В первых рядах стояла и герцогиня де Шатильон рядом с госпожой де Бриенн и Мари де Ла Тур. Присутствовали все главные офицеры и военачальники короны. Все, кроме одного, чье отсутствие разрывало сердце Изабель.
– Юный Конти здесь, – прошептала ей на ухо госпожа де Бриенн. – Может, его присутствия окажется достаточно?
– В том только случае, если принц де Конде находится при смерти, – язвительно отозвалась Изабель.