– Смотри, Сварог и Дажьбог указывают им путь далее. А над нами тучи стоят. Может, мы были вчера неправы, сын мой?! Может, этот пришедший на Непру князь и впрямь послан нам всем богами?
– Он просто выгнан своим отцом! Степь полнится слухами, что старый Дажень Яр не пожелал видеть возле себя вероотступника. Как может Сварог помогать этому Бусу, если тот взял веру греков? Вот пусть теперь и просит своего Христа, а не нас!
Голота ехидно засмеялся, потом вдруг резко замолчал и уже совсем иным, сухим голосом, добавил:
– Зачем куда-то идти и класть наших воинов, если нам никто не угрожает? О готах мы не слышали уже более десяти лет. Гунны? Пусть они сначала с Бобрецом потягаются! Пусть их кости на берегах Танаиса забелеют. Ослабнут гунны – мы их здесь добьем! Ослабнут воронежцы – их земли под себя заберем. Согласен?
Дых с явной неприязнью посмотрел на сына:
– Мне сейчас чудится, что я слышу голос не моего сына, а купца-еврея. Неужто ты в жизни своей только будешь следовать лишь своей выгоде? Мне слова князя Белояра ближе, Голота! В разобщенности славян наша слабость. Значит, чтобы стать сильными и не уступать наших земель, градов, жен, скота ни готам, ни гуннам, ни ромеям, мы должны быть дружны. Пожалуй, придет беда – я поспешу на его зов со своими будинами!
Голота вновь хмыкнул, но продолжать беседу не стал.
А в это время Бус еще и еще раз прокручивал в памяти вчерашний вечер. Какие слова надо было сказать доживающему свой век голуньскому князю, чтобы убедить того в своей правоте и необходимости единения Киева, Голуни, Воронежца, Русграда и Кияра? Неужели только большая беда и кровь способны подвигнуть к этому глухих и слепцов? С его сыном все стало ясно с первых же минут! Будущий наследник княжеского стола был труслив и жаден. Его можно было просто купить, пообещав побольше долю в добыче или сразу выложив серебро, и голуньские ратные вынут за Русколань свои мечи из ножен. А если ему пообещают то же самое враги? Откажет ли он им или…?
«Будь доволен тем, что Словен побратался с тобой на прощание. Его непры и поляне многочисленны и сильны, его сыновья смело идут до самого Ильменя, не страшась готов. Объединившись с ним, я стану не слабее отца. А в союзе трех мы можем смело выступать даже против Германареха! Вот только захочет ли Дажень исполнять волю ставшего нелюбимым сына? Сможет ли сердцем принять то, к чему был холоден всю свою жизнь? Боюсь, что нет…»
– Дневать будем, князь? Смотри, какие хорошие травы и озерки!
– Дневать?
Бус развернул кусок выделанной кожи, на которой Словен набросал ему карту рек до самой Ра.