Спазм перехватил горло князя.
– Славно жил, славно умер! Пусть готовят ему могилу. Мирослав достоин тризны и погребального холма!!
Он сошел с коня, встал на колено, поцеловал холодный лоб. Взглянул еще раз в зеленовато-серые глаза, словно запоминая их, и прикрыл веки широкой тяжелой ладонью…
Эдиульф стоял со связанными руками перед креслом своего старшего брата. В тот страшный для него день позора он одним из первых бросился в реку, спасаясь от беспощадных мечей рассвирепевших русов, антов и тиверцев. На правом берегу его молча подхватил ярл Бикки, усадил на коня и поспешно увез от надвигающейся конницы. Около трех недель король не хотел видеть Эдиульфа, одновременно запрещая отъезжать куда-либо из палаточного лагеря. От страха горе-полководец сорвался в глубокий запой, вытащить из которого не смогли ни женщины, ни загонная охота в лесах древлян.
К этому времени Германарех уже узнал от Бикки всю историю разгрома и гибели любимца короля Алпа. Сердце импульсивного старика кипело от ярости. Когда же прибыли послы из Русколани с предложением выкупить более семи тысяч пленных, Германареха прорвало!
Брата привезли прямо из постели. Опухшее от вина лицо не внушало ничего, кроме презрения. Красные слезящиеся глаза перебегали с одного вождя на другого. Ноги дрожали в коленях, и Эдиульф никак не мог погасить или спрятать этот стыд.
Германарех протянул в сторону брата свиток бумаги:
– Бус Белояр предлагает вернуть моих воинов за два коня золота и триста голов длиннорогих быков. Что скажешь, Эдиульф? Сможешь заплатить?
– Дай мне тридцать тысяч конных, и я притащу к твоим ногам этого наглеца!! Жизнью клянусь!!
– Твоя жизнь сейчас ничего не стоит! Она висит на кончике моего меча. Так ты готов заплатить за преданных и брошенных тобою братьев, или?..
– Готов, готов!!! Только не убивай меня, брат!
– Напиши своему хранителю казны, чтоб вез сюда золото. Быков пусть твои слуги гонят прямо на Днестр. Белояр продолжает стоять лагерем у большой излучины.
– А… твое обещание?..
Германарех поднялся на ноги и громко произнес:
– Клянусь не поднять на тебя своей руки, брат!!!
Эдиульфу развязали руки, принесли кусок пергамента и перо с чернилами из дубовых орешков. Он долго выводил кривые строчки, постоянно роняя кляксы. Поднесенный рог крепкого вина ускорил составление текста.
Письмо скатали в рулон, запечатали воском, приложили перстень-печать. Германарех сел в седло своего любимца, усмехнулся:
– Дайте ему еще вина, чтобы братец стал похож на мужчину.
Эдиульф вновь поднес рог ко рту, от радости проливая под ноги алые тягучие капли. Обошлось, брат его пожалел!!! Он так и не узрел, когда король развернул морду жеребца в сторону ненавистной ему фигуры и повелевающе толкнул пятками в бока!..