Нуланд очумело помотал головой, и только сейчас заметил, что сжимает в руке батистовый платок. Собирался использовать его вместо белого флага? Скорее всего так и есть - ведь недаром всего неделю назад старшая дочь, вручая уходящему на войну отцу этот подарок, с жаром убеждала, что память о доме поможет остаться в живых. Правда, малютка Виктория ещё просила привезти настоящих Russian cossacks, чтобы держать их в клетке и кормить миндальным печеньем...
- Я не ранен! Идите к своей роте, энсин!
- Её больше нет, сэр!
- Так найдите другую, чёрт побери!
- Вообще никакой нет, сэр! - выкрикнул бывший командир роты, и вдруг странно замер, выпучив глаза.
Полковник бесконечно долгое мгновение глядел на вылезший из груди энсина кончик штыка, а потом небо заслонила невероятно огромная рожа с позавчерашней щетиной.
- Bonjour monsieur! - Жак Лепаж пнул потерявшего сознание полковника в рёбра, и заключил. - Сомлел, бедолага.
Потом присел, чтобы быстро, но тщательно обшарить карманы англичанина. Вроде как непростой гусь попался? Это русским союзникам хорошо, у них, как говорят знающие люди, сбором трофеев занимаются специальные команды и добыча сдаётся в казну по честной цене. А тут чуть зазеваешься, и товарищи по полку вмиг опередят, оставив неудачника с пустыми руками.
Первым делом Жак забрал батистовый платочек. Мелочь, конечно, но мелочь благородная, потому, как и всякое излишество довольно ценная. Копейки две можно выручить, если не все три. Вторым попался пистолет. Небольшой, четырёхствольный, украшенный серебром и перламутром. Бесполезная штука - русские такое не покупают, а у французов нет права на ношение личного оружия. Только генералам сабли разрешили, но где теперь эти генералы?
Ага, а это что, уж не кошелёк ли? Лепаж подбросил тяжёлый мешочек в ладони, стараясь по звону монет отличить золото от серебра. Или там всё вперемешку? Пусть даже так - вес внушает определённые надежды. Вот только почему вместо ласкающего слух звука слышится приближающийся вой?
Лейтенант Самохин наблюдал за атакой французов с невысокого холма, и ощущал себя то ли Александром Македонским, то ли предводителем шайки разбойников. Последнее больше всего соответствовало действительности.
- Чёрт бы их побрал! - ругался Фёдор Саввич. - Сержант!
- Здесь я, ваше благородие!
- Запрет на мародёрство во время боя объявите каждому под роспись.
- Так вроде уже... нет?
- Там было в отношении мирного населения.
- Понятно, ваше благородие, непременно разъясним недоумкам политику командования. С сегодняшним случаем разбираться будем?