И что же еще предпринять дальше?
Всего несколько дней назад Витек не ответил бы на этот вопрос. И вряд ли принял бы какое-то решение. Просто начал бы искать бывших друзей. Возможно, попал бы в пару-тройку жестоких драк с новыми хозяевами территорий. А еще более верно, купил бы с десяток тюбиков клея «Момент» и словил кайф, как в старые добрые времена. Ел, шатался по городу, накупил бы разной ненужной ерунды, жалел бы об этом, ложась спать на «раненом» диване Большого Эдика, снова нюхал бы клей и блевал. Все так… Если бы не Катька со своей свечой. Он подумал, что они оба заслуживают большего. Нет, не денег и даже не красивой одежды и вкусной еды (хотя иметь все это приятно). Понимание БОЛЬШЕГО скрывалось в другой плоскости, и объяснить суть своих ощущений у Витьки не хватило бы слов, потому что они тоже пока не были ему известны. Слова мог подобрать тот дядька из бани, говоривший про какого-то Зюпери, но не он. Во всяком случае, пока он на «свободе», пока дни мелькают бесцельно, бездумно, пока он будет без конца сражаться за место на улице и отвоевывать ничего не стоящие призовые очки в неспокойном мире малолетних беглецов.
Он взглянул на Катьку, с которой уже час гулял в парке среди собачников и старушек, совершавших послеобеденный моцион. Она же, словно чувствуя его тревожное настроение, шла молча, как послушная, воспитанная младшая сестра. В одной руке Катька продолжала держать свою потрепанную сумку, с которой так и не захотела расстаться, а в другой — букет из ослепительно-бордовых листьев клена.
— Поедешь со мной? — спросил он.
— Да, — просто ответила она, доверчиво взглянув на него. — А куда?
— В один город. Минск называется.
— А чего мы там будем делать?
— Пока не знаю, — честно признался он. — Там что-нибудь придумаем.
Неожиданно для него самого Катька ринулась к нему и обняла за ноги.
— Ты мой самый лучший друг, — проговорила она ему в живот.
— Э, ты чего? — смущенно попытался он отстраниться. — Кончай давай. Слышишь? Ты есть хочешь? Пойдем перекусим, а потом поедем на поезде. Или на автобусе. Ты как любишь?
— Не знаю. Наверное, на автобусе. Я хочу у окна. Я люблю у окна.
— Значит, будешь у окна, — пообещал Витек, испытывая неведомое ему до сих пор чувство собственной значительности и ответственности за кого-то. И он не мог сказать, что это чувство было ему неприятно.
* * *
«Что вы прячете от посторонних глаз, господа хорошие? — думал Тимофей, сидя за компьютером секретарши Олежека в офисе «Органа-Сервис». Ведь вы не для того создали «Органа-Сервис» и иже с нею, чтобы подставить безмозглого ревнивого мальчишку, вообразившего себя хакером? Нет, не для того. И привлекать к ней внимание скандалом вам тоже очень не хочется. Страшно не хочется. Она нужна вам, эта «Органа-Сервис», этот бесполезный с виду аппендикс. Для чего? Хитрецы, хитрецы. Рассчитываете, что у дяди Тимофея, работавшего с вами и знающего все ваши повадки, не хватит ума разгадать ваши плутни? О-ши-ба-е-тесь. Было бы желание. А остальное приложится…»