Сжигаемый тревогой, я свернул на улочку, где жила Мариамна, ожидая увидеть и ее дом разрушенным. Однако, дом был цел, и нубийцы впустили меня. Дом казался странно пустым, прекрасный живой товар, которым торговала Мариамна — отсутствовал. Когда я вошел в ее комнату, Мариамна простерла ко мне руки и обняла с таким жаром, что я чуть не задохнулся.
— Возможно ли, мой Луций! — закричала она. — Ты жив! Это настоящее чудо.
Но я, дрожа от тревоги, остановился, чтобы рассказать, как спасся от сикариев. Все мои мысли были сосредоточены на Ревекке.
— Что с ней случилось? — закричал я. — Она жива? Почему дворец первосвященника в развалинах? Кто разрушил дворец Агриппы?
Мариамна воздела руки и заявила, что я не поверю в то, что случилось в Иерусалиме.
— Это все сикарии! — воскликнула она, и ее голос задрожал от ненависти. — Как верно прорицал Ананья, бедный добрый старик. Все, все случилось как он предсказывал. Они разрушили его дворец и преследовали его словно зверя. Он бежал из города и пытался спрятаться у акведука Понтия Пилата. Они нашли его и закололи. Элеазар прибыл с храмовой стражей лишь для того, чтобы найти умирающего отца.
— Сохрани нас боги! — воскликнул я. — Значит, они убили первосвященника. И Элеазар по прежнему полагается на сикариев?
Мариамна скривилась и процитировала Соломона:
— Его ничто не научит. «Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою».[27]
— Но что с Ревеккой? — настаивал я. — Говори скорее. Что с ней сталось?
— Успокойся. Ничего с ней не случилось, — ответила Мариамна. — Она замужем. Живет с мужем недалеко от Тиропской долины. Я не так уж и часто ее вижу. Я редко осмеливаюсь покидать свой дом. Полагаю, скоро она будет носить своего первого ребенка.
При этой новости мое сердце куда-то провалилось, и все же страсть не желала умирать. Желание быть с Ревеккой заполнило все мое существо.
— Я должен видеть ее! — воскликнул я. — Сделай это, Мариамна.
Она затрясла головой.
— Я ничего не могу сделать. За мной все время следят. Они не доверяют мне, ведь я принадлежу к проримской партии. О мой Луций, неужели ты не можешь забыть эту любовь? Как теперь ты можешь надеяться получить Ревекку?
— Я поклялся, что вернусь к ней, и сдержал свою клятву. Скажи, где она живет. Я должен пойти к ней.
— Ты для этого пришел в Иерусалим? — спросила Мариамна.
Я заколебался. Страстное желание увидеть Ревекку совершенно вытеснило из моей головы мысли о моей миссии. Теперь, с некоторым стыдом, я вспомнил, что от меня зависят жизни моего брата и его солдатов, и что лишь с моей помощью они могут надеяться в безопасности войти в город.