— Остановите его! — крикнул я. — Остановите! — и с полудюжиной легионеров, послушавшихся меня, я бросился к негодяю, который на мгновение заколебался, но затем бросил головню в окно, спрыгнул с плечей товарища и скрылся среди сражающихся людей.
Не знаю, что находилось в этом помещении, но предполагаю, что оно было заполнено ароматическими специями, которые из-за своей масляной основы прекрасно горят. Из окна повалили клубы дыма, и через несколько мгновений заплясали языки пламени. Я повернулся к дежурному и велел ему немедленно бежать к Титу, чтобы сообщить, что его приказы игнорируют, и что войска умышленно подожгли Святилище. Послание произвело такое впечатление на Тита, что он со всеми трибунами примчался сюда в том виде, в каком был, без своих доспехов, и приказал солдатам тушить огонь.
Но эти попытки не увенчались успехом, так как римские легионеры, обычно самые дисциплинированные в мире, при виде пламени, вырывающимся из святилища, казалось заразились каким-то безумием. Они притворялись, что не слышат приказов Тита, но набросились на Святилище, словно волчья стая на тушу. Отчаявшись добиться подчинения иными средствами, Тит приказал Либералию, центуриону своих телохранителей, отогнать солдат дубинками, но даже это не помогло. Всю ненависть, которой солдаты воспылали к евреям из-за длительной осады и многих трудностей, что им пришлось испытать, они обратили на Святилище, словно оно было живым существом. Наконец, видя что пламя охватило здание и никакими усилиями его не спасти, Тит, отчаявшись привести к порядку своих взбесившихся солдат, отвернулся от пылающего Святилища и ушел в крепость.
Что же до меня, то я должен был последовать за ним, доложить о неудаче и объяснить причины провала моей миссии. Но я не мог принудить себя уйти от здания, где сейчас гибло все святое и ценное. Войдя в Святое место, я увидел, что вскоре пламя охватит все строение. Воздух стал уже тяжелым от дыма и острого запаха горящего дерева, к которому добавился особый аромат редких духов и специй, поглощаемых пламенем. Солдаты, жаждущие грабежа, уже тащили золотой стол, алтарь и священный светильник, хрюкая и потея, когда волокли огромные предметы, затаптывая хлеба предложения и священные травы. Иные, надеясь на более богатую добычу, спешили к завесе Святая Святых, когда неожиданно появился изможденный еврейский священник, одетый в священное облачение. Он воздел руки, его глаза горели от ужаса, и он призывал солдат остановиться:
— Назад, назад! — кричал он. — Это святое место. Назад, не оскверняйте священной земли!