Я не стал ждать, а бросил к ногам торговца сотню сестерциев и приказал девушке, которую купил, следовать за мной, и дал ей несколько монет, чтобы она купила себе еду, сказав ей ждать у входа в амфитеатр.
Амфитеатр был очень большим и красивым строением, на которое Ирод потратил огромную сумму денег, богато украсив его статуями богов и Цезаря Августа, которого очень уважал. Амфитеатр был заполнен греками и сирийцами, а так же большим количеством солдат римского гарнизона. Евреев Кесарии здесь не было, потому что вряд ли можно было ожидать что они будут развлекаться, глядя на мучительную смерть своих соплеменников. В центре песочной арены стоял ряд столбов, к каждому из которых была прикована нагая женщина, с руками, поднятыми цепями над головой. Перед ними стоял ряд еврейских пленников, державших в своих костлявых руках короткие мечи, похожие на те, что носят с правой стороны римские легионеры. Я протолкнулся как можно ближе, с тревогой осматривая ряд жертв, но Ревекки среди них не было. Железные двери в конце арены распахнулись, и к ожидающим евреям вышли шесть нубийских львов. Зеваки смотрели на еврейских воинов и заключали пари, но как отмечал уже торговец рабами, преимущество явно было на стороне львов, так как пленники долго голодали и с трудом могли держать мечи. Я не мог смотреть представление, бросился из амфитеатра, надеясь найти Ревекку. Спустившись на несколько этажей, я нашел вход в темницу под театром, которая служила клеткой для зверей и пленников. Подкупив одного из охранников, я был допущен в это мрачное место, освещенное факелами, где стояла вонь от человеческих и звериных экскрементов. Здесь находилось несколько рядов железных клеток, содержащих львов, только что привезенных из Африки. Другие клетки были заполнены пленниками, в основном женщинами и детьми, так как большинство выживших мужчин Тит отправил на соляные копи в Египет. Пленники сидели или стояли группами с апатичными лицами людей, которым уже все равно, живы они или умерли. В одной из клеток старый раввин предлагал им утешение. Я услышал, как его дрожащий голос бубнил слова одной из иудейских религиозных песен:
Он покоит меня на злачных пажитях
И водит меня к водам тихим,
Если я пойду и долиною смертной тени.
Не убоюсь зла, потому что Ты со мной;
Твой жезл и твой посох — они успокаивают меня.[65] Надеюсь, он действительно успокоил их, потому что беспорно они нуждались в утешении. Я рыскал между клеток, рассматривая одно лицо за другим. Задача была неразрешимой. Весь подвал амфитеатра был забит еврейскими пленниками. Я шел между заполненными клетками, пока не дошел до последне, которая была открыта в сам амфитеатр. Перед клеткой я мог разглядеть солнечную арену. Пока я искал по подземелью, борьба на арене завершилась. Рабы в масках Херона, перевозчики мертвых, крючьями уволакивали тела. Другие рабы с раскаленными до красна железными прутьями отгоняли львов, которым не позволялось пировать над телами, так как насытившись, они могли потерять свирепость. На арену была выведена новая партия девушек, старающихся прикрыть руками свою наготу, так как еврейские девушки очень скромны и стыдливы, в отличие от гречанок, гордящихся своим обнаженным телом. Я заметил, что одна из девушек странно не осозновала ужаса, окружающего ее, но непрестанно говорила сама с собой и даже смеялась. Когда ее вывели, она повернулась и взглянула на меня. Это была Ревекка.