- Розы такие красивые, очень... но, я боюсь, ты не понимаешь, зачем...
- Я очень хорошо понимаю.- Придя на помощь, Пол взял из ее рук букет и поставил цветы в вазу, а затем снял свой роскошный пиджак, как бы освобождаясь от торжественности момента. - Ты сделала правильный выбор.
Он глотнул шампанского, освободил галстук и под ее пристальным взглядом отбросил его свободной рукой.
- Для тебя теперь нет места в жизни Эндрю. В худшем случае ты была бы для него препятствием, в лучшем - искушением, которое он с трудом может себе позволить. Люси Чемберлен- дочь его босса, и он глубоко...
- Это не совсем то, что я имела в виду, Пол, - перебила его Николь дрожащим голосом, хотя делала отчаянные усилия быть твердой и спокойной.
- Не надо все усложнять, Ники. У нас больше не будет необходимости говорить об Эндрю, потому что я не привезу тебя в замок, пока он будет гостить у деда.
Кончик ее языка высунулся змейкой и, подрагивая, лизнул краешек нижней губы. Каждая клетка тела напряглась как натянутая тетива.
- Ты думаешь совсем не о том. Когда я тебе позвонила, я не...
- Ты слишком много говоришь, малыш. Он смотрел на нее не отрываясь. Его взгляд был прикован к мягкой розовой припухлости губ. Николь потеряла контроль, стало трудно дышать. Медленно, властно Пол притянул ее к себе и заключил в объятия!
- У меня сейчас нет настроения разговаривать. Чего я хочу, так это уложить тебя в мою постель и обладать тобой снова и снова. Тогда я буду знать, что пути назад нет,- сказал он твердо.
В ту же секунду его губы жарко припали к ее губам в страстном поцелуе. Язык Пола проскользнул далеко в глубь ее рта, и она уже ощутила беспокойную тяжесть его эрекции. Николь охватило безрассудное стремление позволить ему делать все, что угодно, с ее дрожащим и страждущим телом, и она издала приглушенный стон, поощряя его.
Пол взял ее на руки и уверенно понес в спальню. Одной рукой Николь перебирала его густые волосы, а другой обнимала за шею. Прижавшись губами к смуглой коже на затылке, она медленно вдыхала его горячий мужской запах, как вдруг, опомнившись, с болезненным содроганием выдохнула:
- Пол, отпусти меня... пожалуйста.
Он положил ее на широкую дубовую кровать. Подогнув под себя ноги и сев на колени, Николь прижалась к резной выпуклой спинке, голубые глаза виновато смотрели на него.
- Ты не так меня понял по телефону... Пол замер. Густые черные брови сошлись на переносице, и он испытующе взглянул в побледневшее лицо Николь.
- Чего, собственно, я мог не понять? "Личное и касается только тебя и меня"? Что еще может быть, кроме этого?