Эва внутренне сжалась, иллюзорная догадка, что муж мог ревновать ее к прежнему возлюбленному, развеялась как дым. Люби его сколько душе угодно, вот каков был смысл его слов. Но только не раздражай меня своими глупыми переживаниями.
Эва чувствовала себя бесконечно униженной. Она поняла и другое - ее способность вести себя в постели как самая отъявленная развратница-вот единственное, что ценит в ней Зак!
Охваченная стыдом, она дрожащей рукой схватила простыню, неловко натянула на себя и отодвинулась как можно дальше. Ее кожа покрылась
Липкой испариной. Зак использует ее тело как оружие против нее же самой. Он заставил ее выглядеть в собственных глазах дешевой и жалкой. Когда-то Брэд назвал его холодным, лишенным эмоций человеком...
Эва оцепенело смотрела в поразительно красивые, но пугающе непроницаемые глаза, и ее охватило ощущение, словно она заглядывала в пасть удава, скованная своей слабостью.
Зак нахмурился, пробормотал что-то по-гречески и решительно привлек ее к себе. И Эва с горечью ощутила знакомое волнение... она знала, что Заку ничего не стоит вызвать в ней желание, что бы он ни сказал, что бы ни сделал перед этим. И эта мысль глубоко ранила ее, но заодно и отрезвила. Она протестующе подняла плечи.
- Не трогай меня!
Он сильнее сжал ее мускулистыми руками,
- Эва... я не смогу продолжать оставаться утешительным призом. Если хочешь сохранить наш брак, ты должна забыть о своей великой любви, отчеканил он.
Упоминание о браке заставило Эву побледнеть.
- Так же, как ты забыл Кетрин? - взволнованно прошептала она.
Его угольно-черные брови сошлись на переносице.
- Господи, о чем ты?
- Ты ведь не можешь сказать, что забыл ее, правда? - с жаром выкрикнула Эва.
- Кетрин здесь абсолютно ни при чем, - резко и язвительно промолвил Зак.
Эва отвернулась. Ее бедное сердце так и норовило выскочить из груди.
- Я слышала, как кто-то сказал... на нашей свадьбе... что я ее точная копия....
Слова были произнесены. Наступило томительное молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Эва ждала, затаив дыхание.
- Что ты молчишь? - наконец пробормотала она.
Зак шевельнулся, и лампа на столике погасла.
- Мне нечего сказать, - произнес он без всякого выражения.
Ответ ошеломил Эву. Замерев, она лежала, напряженно вглядываясь в темноту. Но Зак, по-видимому, больше не собирался ничего предпринимать. В его вздохе, который долетел до Эвы, не послышалось ни досады, ни разочарования, скорее ленивое удовлетворение. Он вытянулся на простынях из тонкого льна, и скоро она услышала, как он задышал глубже и ровнее. Он спал, и Эва поняла, что медовый месяц кончился.