— Что там происходит-то?
Миссисипец выжидательно уставился на Ридли, аппетитно хрупая зелёным яблоком.
— Да не знаю я, что там происходит! — с досадой сказал Ридли.
Майор понимающе кивнул:
— Вот и мы не знаем. И никто не знает. — Усы майора, пышностью сравнимые лишь с пером на его же шляпе, были густо нафабрены, — А, коль вы, мистер, найдёте хоть кого-нибудь, кто что-нибудь знает в этой чёртовой армии, пожмите ему руку и передайте самый горячий привет от Джереми Колби. Удачи вам, мистер! Отличные у вас тут яблочки!
Ридли повернул кобылу, переправился обратно и углубился в местность между Булл-Раном и железной дорогой. В отдалении били пушки, поддержанные трескотнёй ружей. У перекрёстка обнаружилась бревенчатая хижина. Крохотный огородик был обобран подчистую, исключая рядок незрелых тыкв. Старая негритянка с дымящейся трубкой тревожно выглянула, заслышав стук копыт:
— Красть нечего, масса!
— Ты генерала не видела?
— Нечего красть, масса. Украли всё.
— Тупая черномазая! — процедил сквозь зубы Ридли и повторил громче, — Генерала, говорю, не видела? Генерала? По какой дороге мне ехать, спрашиваю?
— Всё украли, масса.
Ридли злобно выругался. Дорогу он выбрал наугад. Поднятая копытами пыль оседала на траве по обочинам, на громко храпящем пьяном солдате. Десятком шагов дальше валялся чёрно-белый пёс в ошейнике, пристреленный, видимо, чтобы не лаял на проходящих вояк. Ридли начал опасаться, что не найдёт ни Борегара, ни Фальконера. Стрельба доносилась с севера-запада, а здесь царила тишь да гладь. Однако опасался капитан зря. Сначала он заметил впереди сигнальную вышку, а затем ему открылся хуторок с десятком привязанных к забору коней и на веранде — толпой военных в сверкающих золотом мундирах. Одинокий всадник на чёрном жеребце мчался от хутора навстречу Ридли, и тот с облегчением узнал в верховом полковника.
— Сэр! Сэр!
Фальконер осадил коня и брови его поднялись:
— Итен? Ты что здесь делаешь? Впрочем, неважно. Всё для нас сложилось наилучшим образом!
Утро у полковника выдалось нервное. В шесть он приехал к Борегару, но тот никак не мог выкроить для Фальконера минутку. Час тянулся за часом, полковник молча наливался злостью. И тут ему повезло. Борегар вдруг выяснил, что на острие предстоящего наступления один из важных участков никем не прикрыт. И Фальконер предложил послать туда его Легион! И получил согласие! Левый фланг предполагалось усиливать солдатами Джонстона, по мере их прибытия из Шенандоа.
— А вы, — сказал Фальконеру Борегар, — покажите северянам, что такое гнев Юга, натиск Юга и сила Юга!