Фальконера-старшего до сих пор трясло при мысли о том, что с его Легионом сделал Старбак при попустительстве Бёрда. Полковник горел жаждой мести. Мести не Бёрду (того он считал дураком), мести Старбаку, который стал для полковника живым воплощением неудачного дебюта Легиона. Вместо марша к славе под началом самого Фальконера подразделение было бито в непонятной стычке на задворках ещё до начала основного сражения. Легион потерял кучу амуниции и около семи десятков бойцов. «Около», потому что точного числа никто не знал. Старбак, как выяснилось, пропал.
Доктор Дэнсон слышал, что Старбака взяли в плен, но говорили и другое:
— Парнишка из роты «Б» божится, что Старбака убили, — поведал лекарь, накладывая на повреждённую конечность Фальконера шину.
— Так ему и надо. — прокомментировал полковник с кровожадностью, извинительной для человека, рану которого только что терзали без всякой анестезии.
— Отец! — укоризненно сказал Адам.
— Сам бы его пристрелил, честное слово! Он убил Ридли у меня на глазах!
— Отец, прошу тебя!
— Вот ответь мне, Адам, почему ты всегда на стороне Старбака против меня? Для тебя, что, семейная солидарность — пустой звук?
Пристыжённый Адам молчал.
— Как ни печально, Адам, твой друг — чёртов убийца. Эх, и ведь не скрывал он своей гнилой натуры, не стеснялся хвастать кражей и распутством, а я, глупец, доверился ему. Как же, он — друг сына! А из-за моей доверчивости погиб Итен. Клянусь, сын, я этому Старбаку собственными руками шею сверну, попадись он мне!
— Не собственными. По крайней мере, не в ближайшие полтора месяца. — уточнил доктор Дэнсон.
— К чёрту, Билл! Я не могу оставить Легион на полтора месяца!
— Руке нужен покой, — увещевал его Дэнсон. — Покой и соответствующий уход. В противном случае неизбежна гангрена. А гангрена, Вашингтон, — это смерть.
К орудийному грому примешался винтовочный треск, — это виргинцы Джексона здоровались с врагом. На плоском гребне у дома Генри завязался бой. Пехота федералов, в рядах которой батареи южан пробивали кровавые бреши, обошли пушки с боков, вынудив отступить. Артиллеристы северян спешно устанавливали орудия, чтобы вести по пушкам конфедератов фланговый огонь. Грунт вокруг батареи капитана Имбодена, законника, ставшего артиллеристом, был изрыт вражескими снарядами так, будто здесь поработала сотня зверски голодных свиней в надежде полакомиться трюфелями. Большая часть картечи глубоко зарывалась в землю, взрываясь там без вреда для пушкарей-южан. Большая часть, но не все. Один из зарядных ящиков взорвался от прямого попадания, да наводчик соседнего орудия получил в живот осколок жестяного контейнера. Многих артиллеристов сняли застрельщики северян. Капитан Имбоден сам встал к орудию, наравне с рядовыми заряжал картечь с ядрами, дёргал шнур, сея смерть в надвигающихся шеренгах синей пехоты.