— Где Макдауэлл? — проревел майор.
— Внизу, на тракте.
— Почему там? Почему не здесь?
Где-то сзади взорвалась картечь. Майор, сухопарый, подтянутый, с седой аккуратной бородкой, втянул голову в плечи:
— Чёрт бы тебя!
Чёрт кого, спросил про себя Джеймс и удивился. Раньше бы он никогда не позволил себе повторить ругательство, даже мысленно.
— Мы атакуем по одиночке! Неправильно!
— То есть? — перекрикивая канонаду, осведомился Джеймс.
Как же его зовут? Адвокат этот славился умением вести перекрёстные допросы. Единственный раз, по слухам, вышел из себя, спокойно и невозмутимо оповестив присутствующих в зале суда, что судья Шоу интеллектуальная и юридическая бездарность, причём судья оштарфовал его, но после заседания извинился и угостил строптивца ужином. Как же его зовут?
— Мы похожи на человека, который бьёт выставленным пальцем, ломает его, затем следующий… А бить надо кулаком! Нам нужен здесь генерал, чтобы собрать все пальцы в кулак!
Джеймс почувствовал себя неловко, как всегда, когда при нём критиковали начальство, хотел объяснить, что генерал Макдауэлл, несомненно, принимает меры. Майор вдруг выгнулся назад. Джеймс, боясь, что тот потерял равновесие и сейчас упадёт, быстро протянул ему ладонь. Майор больно стиснул её. Он силился что-то произнести, вместо слов выхаркнув кровь.
— О, нет… — невнятно охнул он и опустился на колени, — Скажи моей Абигейл…
— Что сказать Абигейл? — зачем-то спросил Джеймс, хотя видел, что майор, имени которого он так и не вспомнил, уже отдал Богу душу.
Отцепив от ладони мёртвые пальцы, Джеймс отступил назад. В его душе царило смятение. Он мог погибнуть в любой миг, как майор. Уйти на тот свет, так и не изведав чудес и удовольствий света этого. Майора ждала какая-то Абигейл, а кто ждал Джеймса? Кого по-настоящему опечалит его смерть? Жалость к самому себе остро пронзила капитана, он выхватил из кобуры револьвер и принялся, полуплача, полурыча, палить в сторону южан. Только не в них он стрелял, он стрелял в себя, в каждый из двадцати с лишним лет своей так благоразумно, рассудочно и бессмысленно прожитой жизни.
Массачусетский полк двинулся на врага. Не линией, отдельными кучками, обходящими мёртвых и умирающих. Земляки Джеймса, заглушая страх, громко шутили, хвалили друг друга, подбадривали.
— Эй, ребы! Ловите свинцовую пилюльку! — нервно хохотнул боец, нажимая на спуск.
— Они тебя не слышат, Джек. У пушек бас громче твоего!
— Билли, ты там как, жив?
Пули Минье имели полое донце, края которого при выстреле пороховыми газами отгибало, загоняя в нарезы ствола, за счёт чего достигалась высокая точность. Предполагалось, что при этом из нарезов вычищался пороховой нагар, но теория теорией, а на практике после десятка-другого выстрелов загонять пулю Минье в ствол становилось сущей мукой.