— Что решил свою царственную руку приложить к моему допросу? — кривая усмешка удалась плохо.
— Дурой была, дурой и осталась. Ланка, ты позор нашей семьи, позор который нам еще не одно столетие будет аукаться. — Мужчина взял девушку за подбородок и промокнул белым платком красные капельки, выступившие на алых губах принцессы. — Ты хоть знаешь, как мать рыдает, отец из последних сил держится. Мое сердце слезами обливается. Но у нас нет другого выхода. Твоя душа начала темнеть и спасти её сможет только очищающее пламя. Мы будем ждать, когда она успокоится, умиротворится и переродится.
Светлый встал и двинулся в сторону выхода. У самой двери его догнал хриплый еле слышный голос сестры.
— Грон, я прощаю тебе твою слепоту. И скажи родителям, что я их люблю и зла в сердце не держу, ибо не в моей власти их судить.
Принц сжал дверную ручку так, что чуть не сломал.
— Ведите её в верхний зал. Суд уже ждет.
Яркий свет, заполняющий зал суда, был нестерпим после темноты пыточной. Когда подсудимую вели через «зрительный зал» толпа кричала нелицеприятные слова в адрес Ланы. Принцессе было безмерно обидно и больно. Слезы одна за другой разбивались об пол и росли белые лилии, устилая тропу, которой шла Светлая. Видя, белый ковер толпа притихла.
Верховным судьей был Эндер Светлоокий, король Дротаверина. Суровое лицо было покрыто глубокими морщинами старика. Но сильное тело еще не задумывалось о спокойной жизни.
Лана остановилась перед судейской «трибуной». С пальцев капала кровь и превращала белые лилии в алые. Когда начали зачитывать обвинения, принцесса начала мысленно прощаться с друзьями, просила у них прощение за свои глупости, прощала всех, кто когда-то обидел её.
«Шумил, жаль, что ты спишь, я постараюсь прийти в твой сон напоследок и попросить прощенье, за причиненные неудобства. Вера, надеюсь, ты будешь вспоминать про меня только хорошее, я тебя люблю, подруга моя сердечная, прости, что так часто мешала твоему равновесию. Семаргл, люби свою избранницу и успокой, когда будет реветь обо мне. Рин, прощаю тебе твою глупость и желаю найти счастье, ради которого ты покинул Дротаверин. Влад, я буду всегда освещать тебе путь в темноте и укрывать тебя невесомым одеялом своей души от всех невзгод. Прости, что не успела подарить тебе первую ночь. В своем посмертие буду грустить только о том, что не смогу снова оказаться в твоих объятьях, ощутить сладкие поцелуи. Прости, что стану причиной твоей боли. Но даже если забудешь про меня, я всё равно буду тебя любить и хранить…»
— Подсудимая, не желаешь ли смягчить себе наказание чистосердечным раскаянием? — властный голос отца оторвал девушку от мысленного прощания. Кривая усмешка заставила губы опять кровоточить.