— Я так и не заплатила тебе за чистку машины, — прошептала Хлоя, обводя пальцем пятно, которое посадила в ту ночь, когда Томас подвозил ее и Гарольдину. — Прости, пожалуйста.
Черт бы ее побрал! Заставляет его чувствовать себя мелочным ничтожеством!
— Я же сказал, забудь об этом.
— Почему? Потому что мне не по карману оплатить счет?
— Потому что это неважно.
— С каких пор?
— Послушай… — Ну что ей сказать?! — Неважно, и все.
Хлоя недоуменно заморгала, но вдруг расплылась в широкой улыбке.
— Ты такой милый, когда злишься! Тебе никто об этом не говорил?
— Я не злюсь, — выдавил Томас сквозь зубы. — И уж определенно не «милый».
— Ладно, «милый» действительно не то слово. Неотразимый. Красивый. Совершенный…
— Да успокоишься ты?!
— И еще мрачный и страдающий. А за этим неумолимым жестоким фасадом скрывается…
— Замолчи же!
— Привлекательный мужчина. Перед которым не сможет устоять ни одна женщина. Этакий тип фатального киногероя. Я…
— Хлоя, — бесстрастно произнес Томас и устало потер лоб. — Немедленно заткнись! Хотя бы на три минуты.
— Почему на три?
Потому что мы как раз успеем доехать. И я уложу тебя в постель, а сам уберусь на другой конец дома, утешал себя Томас.
— У меня из-за тебя голова разболелась.
— А ведь ты даже не попробовал шампанского! Какая я жадина. Ничего тебе не оставила. Прости, не знала, что придешь, — ты ведь сказал, что больше не хочешь меня видеть.
— Я в жизни этого не говорил.
— Говорил!
Томас вздохнул. Жаль, он не знает молитв, иначе попросил бы Господа послать ему побольше терпения.
— Хлоя, ты ошибаешься.
Она с видом избалованного ребенка откинулась на сиденье.
— Ты велел мне держаться от тебя подальше.
— Для твоей же безопасности. — И моего душевного равновесия.
— Безопасности? Какая чушь!
И снова эта нежная улыбка, от которой у Томаса что-то сжалось в груди. Кажется, у него все-таки есть сердце.
— Я не хочу и не буду держаться подальше. Потому что нужна тебе.
Томас засмеялся, не веря собственным ушам.
— Я нуждаюсь в тебе? Откуда ты это взяла, Худышка?
Хлоя загадочно усмехнулась:
— Кто, кроме меня, научит тебя наслаждаться жизнью? Смеяться, радоваться… любить.
У Томаса перехватило дыхание.
— Ты еще не протрезвела! Мне никто не нужен.
— Неужели?
— Ты можешь дать мне спокойно доехать до дома?
— Нет!
— Но почему? — Эти ее ухмылочки кого угодно доведут до точки!
— Потому что я от природы женщина склочная, никому от меня нет покоя. Если хочешь, назови это тяжелой наследственностью.
Томас уже в который раз безнадежно вздохнул и попытался сосредоточиться на дороге, продолжая твердить себе, что панический страх, завладевший им, просто игра его воображения. Хлоя не права. Совершенно не права. Он не нуждается ни в ком, кроме себя самого. И потом, скоро он исчезнет из этого города навсегда, проклинаемый его жителями и Хлоей. Она начнет новую жизнь, возможно, рядом с Конрадом.