— Salve,[14] Мэриан из Lunae Libri, Хранительница слова, истины и бесконечного мира, — произнесли они одновременно.
Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, Лена схватила меня за руку.
— Salve, Верховный совет хранителей. Совет хранителей мудрости, знания и непознанного, — выступив вперед, ответила Мэриан.
— Понимаешь ли ты, с какой целью мы навестили тебя?
— Да.
— Хочешь ли ты сообщить нам что-нибудь?
— Нет, — отрицательно покачала головой Мэриан.
— Ты признаешь, что вмешалась в порядок вещей и тем самым нарушила принесенную тобой священную клятву?
— Да, я позволила своей подчиненной сделать это.
Я хотел возразить, но у меня дыхание перехватило от их гулких, звучащих в унисон голосов и жутковатого взгляда чародейки.
— Где же нарушительница?
— Я отослала ее, — произнесла Мэриан.
— Почему?
— Чтобы уберечь ее, — сказала она.
— Уберечь от нас, — бесстрастно добавили они.
— Да.
— Ты обладаешь мудростью, Мэриан из Lunae Libri.
Если честно, в данный момент Мэриан выглядела не особенно мудрой, а очень напуганной.
— Я читала о «Чародейских хрониках» — книге, в которой собраны записи о всех чародеях. И я осведомлена о том, что вы сделали с теми смертными, которые грубо нарушили правила, как моя подопечная.
— Она тебе не безразлична? Девчонка, которая никогда не будет хранительницей? — спросил совет, изучая Мэриан, как насекомое под микроскопом.
— Она мне как дочь. Вы не имеете права судить ее.
— Не тебе говорить нам о наших правах! — прогремели они. — Мы сами решим, на что имеешь право ты!
И вдруг раздался другой голос. Он столько раз выручал нас, когда казалось, что все пропало!
— Приветствую вас! Но у нас, на Юге, не принято разговаривать с благородными леди в подобном тоне! — вымолвил материализовавшийся в комнате Мэкон (кстати, его сопровождал Страшила). — Вынужден попросить вас проявить чуточку больше уважения к доктору Эшкрофт, нашей хранительнице — горячо любимой множеством могущественных чародеев и инкубов!
Одет Мэкон был безукоризненно. По-моему, он облачился в тот самый костюм, в котором явился на заседание дисциплинарной комиссии, когда он защитил Лену от миссис Линкольн. Рядом с ним появилась Лиа Равенвуд в черном плаще и с посохом. У ног Лиа, глухо рыча, сидела ее любимица — пума Баде.
— Мой брат говорит правду. Наша семья встанет на защиту хранительницы. Не принимайте скоропостижных решений. У нее есть друзья.
Мэриан с благодарностью посмотрела на Мэкона и Лиа. Дверь архива распахнулась, и в комнату ворвалась Лив собственной персоной.
— И если кто-то и виноват в случившемся, то это я, — заявила она. — Разве не меня вы должны наказать? Можете начинать.