Я прошлась вдоль оцепления, бросая короткие взгляды на пустую палубу. Судя по всему, тело Альберта уже обнаружили. Наверное, даже увезли. Черт, как же мне туда пробраться? Я остановилась, осмотрелась кругом. Чуть дальше от пристани, там, где были свалены камни волнореза, сидели ранние рыбаки. Не знаю, удастся ли мне их разговорить, но попробовать стоит.
Я подошла к пожилому дяденьке в брезентовой куртке, спросила:
— Как успехи?
Дядька пожал плечами:
— А фиг его знает! С утра, вроде, брал, а сейчас не берет.
— На что ловите?
— На опарыша.
Я глубокомысленно кивнула:
— А на макароны не пробовали?
— Разве бычок возьмет макароны? — усомнился дядька.
— А почему нет? Карп берет, чем бычок хуже?
Дядька почесал за ухом.
— Надо попробовать, — пробормотал он. — Не знал про макароны. — Посмотрел на меня с некоторым уважением и спросил: — Сама-то рыбачка?
— Еще какая! — горячо ответила я. И, кстати, ничуть не уклонилась от истины. Рыбная ловля моя страсть.
— На кого ходишь?
— На карпа.
Дядька авторитетно кивнул.
— Карпа тащить приятно, — заметил он. — Рыбина здоровая, серьезная, сопротивляется ощутимо, не то, что эти мальки…
Я сочла дипломатические отношения установленными и поинтересовалась:
— Что там за оцепление на яхте?
— А там кто-то помер ночью, — равнодушно сообщил собеседник.
— Да вы что!
— Ага. Я вечером тоже здесь сидел, вчера клев был хороший… В общем, смотрю, сначала приезжает «скорая». А следом милиция. Только они недолго на яхте копались. Минут через пятнадцать все высыпали на берег, встречать начальника. Вальяжный такой, холеный… В «мерседесе» прибыл. Наверное, в «Каравелле» живет, их машина, гостиничная. Поднялся он на палубу, пошел в каюту. Минут через пять выходит назад и руки платочком вытирает. А на платочке кровавые пятна.
— Вы же говорили, что покойник умер, — робко напомнила я.
— Говорил. И что с того?
— Но как же… Кровь! Выходит, его убили?
— Ничего не выходит, — ответил дядька. — У мужика жила лопнула, вот вся кровь наружу и вытекла.
Я захлопала глазами. Собеседник посмотрел на меня и рассмеялся.
— Что, не поняла? Ну, жила! — И он постучал себя почему-то по груди. — Так бывает, когда тяжелое подымешь или надорвешься. У нас тут тоже был один рекордсмен. Все вагоны толкал, дубина, напоказ выставлялся. Дотолкался. Жила лопнула, вся кровь наружу и вытекла. Через рот, через уши, через нос… Парень, можно сказать, плавал в своей крови! А все почему? Потому, что не будь дураком! Не гонись за рекордами! А то что же получается? Сила есть, ума не надо?
— А откуда вы знаете, что у него жила лопнула? — перебила я.