— Кроме рака, разрешите добавить.
— Не допускаю, чтобы он знал о раке. Во всяком случае со мной он об этом не говорил.
— Значит, тезис о самоубийстве отпадает, — бормочу я себе под нос.
— Что вы сказали?
В вопросе нет и намека на интерес. Врач торопится к родственнице. Это дает мне право повернуться к нему спиной и подойти к двери Славова. На стук никто не отвечает. Я нажимаю ручку, и она легко поддается. В комнате никого нет, но в нише, прикрытой полиэтиленовой занавеской, слышится плеск воды.
— Одну минутку, — раздается приглушенный голос. — Подождите, пожалуйста.
Вижу узкую постель, застланную безупречно чистым одеялом. Я сажусь и приготавливаюсь ждать, позволяю себе слегка прилечь и блаженно закурить.
Обстановка комнаты не роскошная, но уютная. Словно хозяин задался целью доказать, что и холостяк — тоже человек. Это возбуждает некоторые намерения в отношении своей квартиры. Просто откладываю их, пока не решу одну маленькую личную проблему — историю, начавшуюся однажды летом на дансинге.
Откинув голову и чуть прикрыв глаза, я глубоко затягиваюсь дымом и слышу старомодную мелодию танго. Слышу, как шумит море, а я танцую с ней на веранде и, чтобы отвлечь ее внимание от своего сверхоригинального стиля, болтаю всякие пустяки. Например: «Вы, небось, и не догадываетесь, для чего может послужить вилка. А в прошлом году в Плевене…» «Это страшно, — перебивает меня она. — Вы, наверное, переутомились». «Ничуть, я чувствую себя прекрасно. Просто — искривление позвоночника». «Но должна же у вас быть личная жизнь?» Мы выходим погулять вдоль берега.
Чтобы снова вернуться к действительности, приходится совершить большой скачок от ночного пустынного пляжа к холостяцкой квартире инспектора. Неубранная кровать… Шкаф с маленькой стопкой чистого и большой кучей грязного белья и — постойте, это что-то новое! — форма, которую инспектор никогда еще не надевал и вряд ли когда-нибудь наденет, если не считать того последнего — торжественного и чуточку печального — момента, когда ближние в благодарность за заботу о стольких неопознанных трупах решат позаботиться и о твоем…
Мысль о быстротечности нашей жизни заставляет меня снова закурить. Встав с гостеприимной постели, я прохаживаюсь по комнате, пристальнее вглядываясь в обстановку. Надо пройти через сотни комнат, чтобы по комбинации мертвых предметов мгновенно представить себе лицо, именуемое Георгием Славовым. Кровать короткая, — значит, небольшого роста. Полный комплект туалетных принадлежностей на стеклянной полочке над умывальником — заботится о своей внешности. Отсутствует гребешок — вероятно, плешив. Всюду царит мелочный порядок — старый холостяк с устоявшимися привычками, свойственными старым девам…