— На какие средства жил Маринов? — успеваю вставить вопрос, пока женщина переводит дух.
— Брат доллары из-за границы посылал. Дачу недавно продал. Хватало. Больше десяти тысяч за нее получил. Небось, еще и не прикоснулся…
— Погодите! — поднимаю руку. — А почему он тогда, по-вашему, кончил жизнь самоубийством?
— Почему?
Катино лицо приобретает таинственное выражение. Она доверительно склоняется ко мне и громким шепотом, слышным за полквартала, заявляет:
— Если вы хотите знать мое мнение, это не самоубийство, а убийство.
Исполненный признательности, я в свою очередь склоняюсь к ней и доверительно спрашиваю:
— Вы его совершили?
Катя в ужасе отшатывается.
— Я?!…
— А кто?
— Баев. Кому же еще. Все знают, что у жены Баева были с Мариновым шуры-муры. Из-за тряпок заграничных. Я давно хочу вам сказать, да вы меня перебиваете: нынче утром Баев, видать, что-то искал в комнате Маринова.
— Видать? Откуда видать?
— Женщина, что собирает плату за электричество, с семи утра отправляется по домам, и Маринов, бывало, всегда оставлял мне с вечера деньги, чтобы его спозаранку не будили. А в этот раз почему-то не оставил, и мы с женщиной поднялись наверх и постучали, но никто не откликнулся. Тогда мы нажали ручку — дверь была отперта, мы зажгли свет, и я успела заметить в зимнем саду, за стеклом, спину Баева. Он как раз улепетывал, в своем клетчатом пиджаке…
— Значит, Баев и никто другой?
— Баев. Голову даю на отсечение. Хотя, может быть, и Димов.
— Димов?
— Ну да, Димов. А что? Они, Димов и Маринов, тоже друг друга не терпели. В кости, правда, играли иногда, да больше ссорились: Маринов воображал, что может, как и раньше, приказывать Димову, что тот ему слуга, а не адвокат…
— А вчера они играли в кости?
Женщина молчит. Ее лицо приобретает хитрое выражение.
— Я не знаю. Не заметила.
— Но ведь ваша комната находится точно под комнатой Маринова. Так-таки ничего не слыхали?
— Ничего, я вам говорю.
— Ни голосов, ни шагов — ничего?
— Ничегошеньки, пока не заснула. Я, знаете, рано засыпаю.
— Кто еще живет тут, внизу?
— Уйма народу. Вот тут, за занавеской, Жанна, моя племянница. Рядом, в двух комнатушках, инженер Славов и доктор Колев — хорошие ребята, аккуратные, работяги…
— Погодите! — поднимаю я руку. — А где ваша племянница? Может, она что-нибудь слышала этой ночью?
— Нет, исключено. Она ночевала у подруги. Сла вов и Колев ушли на работу. Может, Баева только дома. У этой другого дела нет, как только полировать свои ногти да сталкивать людей лбами…
«Ну что ж, — говорю я себе. — Начну с Баевой, фа тальной женщины, высекающей искры из лбов».