— Не то чтобы нравилась, но как-то легко давалась. У нас учительница математики очень хорошая была, и объясняла всё здорово, и требовала. Пока у неё четвёрку, бывало, получишь, намучишься, то одно ответь, то другое, то пример дополнительный реши. В общем, гоняла нас. А что программы касается, не знаю, может, там и правда есть лишнее.
— Да не может, а точно. Я помню, классе в десятом учился, дядя Петя, он инженер, в учебник мой по алгебре заглянул, только хмыкнул. «На кой, — говорит, — чёрт вам это всё нужно, я всё это в институте учил, а в работе понадобилась только элементарная алгебра да логарифмическая линейка, хотя задачки жизнь подкидывала — не чета вашим». — И действительно, ведь большая часть детей ничего не понимает.
— Ну уж, большая часть. Объяснять надо нормально, требовать, чтобы учили, тогда поймут. Математика, она всегда пригодится.
— Мне как-то не пригодилась.
— Ну тебе, может, и нет, а большинству пригодится.
— И большинству тоже. Большинству, кроме действий арифметики, чтобы деньги правильно посчитать, вообще ничего не пригодится. Да и не усваивают они программу. Я в прошлом году на выпускном экзамене по математике сидел, ты знаешь, самостоятельно решили единицы, некоторые, по-моему, вообще ничего не понимают.
— И как же они? Списывали?
— Списывали, ещё как.
— А учителя?
— Да учителя им решения и давали. Математики посидели первый час, решения сделали, а потом взялись раздавать кому нужно.
— Как это, кому нужно?
— Ну, сначала медалистам, потом другим, с которыми занимались.
— Тогда, наверное, все на отлично экзамен написали, дети же друг у друга списывали?
— Как написали, не знаю, я в математике не очень, а отметки поставили те, которые они весь год получали. У кого тройка была, тому — тройку, у кого пятерка — пятёрку. Хотя, по-моему, математики нормально почти никто не знал, даже медалисты.
— Вот так экзамен! Мы, помню, в школе так тряслись, готовились, решали.
— И что, не списывали совсем?
— Немного, конечно, но друг у друга, а чтобы нам учителя решения давали… Нет, такого не было.
— Ну могли и не заметить, кому нужно тихонько подсунут или когда тот выйдет. У вас же выходили во время экзамена?
— Выходили, конечно. Но думаю, Галина, математик наша, не позволила бы, она строгая была. Хотя…
— Что?
— Была у нас одна, медаль серебряную получила. В математике она ничего не понимала, мы над нею даже хихикали, на тройку знала, не больше, а ставили пятёрки, и экзамен на пять написала.
— Вот видишь.
— Но, по-моему, тут просто деваться некуда, программа, действительно, такая, что многие понять не в состоянии. Что там об одиннадцатом говорить, я вот работы девятиклассников проверяю, волосы дыбом — ну ничего не знают, а ведь это работа за восьмой класс, повторение.