Родриго кивнул. Этот презрительный термин использовался по отношению к тем, кто не стал истинным новообращенцем и тайно продолжал справлять еврейские ритуалы и святые праздники.
— В прошлом году я вышла замуж, и мы с мужем переехали в другой район города. Найти нас, полагаю, было всего лишь делом времени. Кажется, церковь награждает доносчиков, — Валерия сделала глоток вина. — Все было кончено. Мой муж под пытками признался, что он иноверец, и умер, как мученик за нашу веру.
— Как вам удалось бежать?
— Мне помогли сочувствующие христиане. Мы добрались до Кадиса и…
— Мы? — переспросил Родриго.
Валерия застонала так, словно кто-то пронзил ее ножом, и прижала руки к груди. На ее лице появилось выражение невыразимой боли.
— О Боже, — проговорил Родриго, проникнувшийся ее горем и гневом. — У вас был ребенок?
— Да, — голос ее от горя звучал хрипло. — Сын.
Она отодвинула бокал:
— Он умер. Заразился тифом по пути на Эспаньолу и умер.
— На Эспаньолу? Что же тогда вы делаете здесь?
— Я должна была похоронить сына как полагается, омыв его крохотное тельце водой и прочитав «Shema Yisrael», еврейскую заупокойную молитву. А на корабле ведь не скроешься, там негде уединиться и, конечно же, меня выследили.
— Что произошло потом?
— Меня заковали в кандалы и должны были отвезти в Санто-Доминго для допроса Святой Инквизиции.
— Но вы бежали, — облегченно вздохнув, сказал он.
Валерия вспылила:
— Цепей недостаточно, чтобы удержать меня, если я хочу быть свободной. Как только мы прибыли в порт, я перебралась на другой корабль.
— Корабль, который привез ее сюда, — вставила Энни, встрепенувшись от сна. Затем она подобрала ноги и положила локти на стол. — Хорошо, что именно я увидела, как вы украли хлеб. Если бы это был кто-нибудь другой, вам бы не удалось избежать следствия. С нами вы в безопасности. Родриго знает, что нужно делать.
Валерия бросила взгляд на Родриго. Тот почти утонул в черных омутах ее глаз.
— Я в безопасности? — спросила она.
Родриго подумал о тех несчастьях, что грозили ему в том случае, если он спрячет у себя дома еврейку. Как объяснить ее присутствие? Почему эта тонкая, неумытая, но такая прекрасная женщина тронула его сердце? Потом он вспомнил Джозефа Риберу и сказал:
— Да. Возможно, мне придется пожалеть об этом, но здесь вы в безопасности.