Кристиана что-то проворчала и выпрямилась. Она отрешенно закусила нижнюю губу, наматывая на палец прядку волос.
Я посмотрел на Релескои.
– Мог бы забиться со мной, ничего бы не потерял, – буркнул я ему.
– Что? – вскинулась Кристиана.
– Ничего.
Я оттолкнулся, встал и подошел к столу.
– Те самые, другие реагенты для невидимых чернил, – произнес я, оборачиваясь к сестре. – Насколько они…
И застыл.
Она стояла и смотрела на меня, скрестив руки на груди. А прядка, которую она наматывала на палец, повисла за ухом и чуть закрутилась спиралькой.
– Волосы, – указал я.
Кристиана смущенно вскинула руку:
– Мои волосы? Дрот, что ты…
Я перевел взгляд на мозаику с Релескои – посох, вокруг вились священные письмена. Символ веры на кольцах пергамента.
Ну конечно.
– Я понял! – вскричал я, указывая на Ангела. – Посох. Твои волосы. И моя скверная привычка накручивать записки на палец. Как я сразу не догадался! – И я торжествующе потряс бумажкой. – Ее не надо складывать, подносить к зеркалу или просвечивать! – воскликнул я. – Ее нужно намотать на что-нибудь, и тогда линии совместятся и образуют буквы!
Кристиана широко распахнула глаза и ахнула:
– «Скитала»… Но… этим шифром уже веками никто не пользуется!
– Тем лучше, – возразил я. – Кто вспомнит такую древность? Тебе, например, и в голову не пришло.
Кристиана хмыкнула, но спорить не стала.
– Это здраво, – признала она. – Для этого всего-то и нужны палочки одинакового диаметра – обматываешь бумагу, а потом пишешь или читаешь. И каждому по уму. А у покойников не было палочки или жезла? Это должно быть что-то безобидное, что-то очень обыденное…
Я не обыскивал труп Силоса, зато Ателевы пожитки перетряхнул не раз и очень хорошо запомнил.
– Трубка, – назвал я. – У Ателя была трубка с длинным чубуком. У Силоса могла быть такая же.
– Ее у тебя, конечно, нет?
– Нет, – признал я. – Но я помню, как она выглядела.
И я принялся запихивать бумажки обратно в кисет.
– Если я прямо сейчас сгоняю на Пепельную улицу, то обойду полдюжины табачников, прежде чем…
– Ерунда, – отрезала Кристиана и хлопнула в ладоши. – Никуда ты не пойдешь. Я не собираюсь сидеть и ждать.
Йосеф вплыл в комнату, остановился на почтительном расстоянии и поклонился.
– Мне нужны курительные трубки, Йосеф, – повелела Кристиана. – Самых разных видов и размеров.
– Очень хорошо, мадам. Сколько табачников мне пригласить?
– Начнем с дюжины, а там посмотрим.
– Когда мадам желает их принять?
– Немедленно, Йосеф.
Дворецкий церемонно поклонился.
– Я сейчас же пошлю курьеров. Собрать их в верхнем зале?
Кристиана величественно кивнула.