Свой среди воров (Хьюлик) - страница 184

– Нет, – скорбно покачала она головой. – Мятеж – это слишком просто. Сколько их уже было – не сосчитать. Я хочу его убить. Навсегда. Мне нужно понять, как первые Эталоны сделали его бессмертным, и разрушить их чары.

– Ты спятила, – сказал я.

– Не вали с больной головы на здоровую. Это император спятил. Все три воплощения Стефана Дорминикоса – Маркино, Теодуа и Люсиен – со временем впадают в безумие.

– Подумаешь, откровение! – пожал я плечами. – Всем известно, что к старости они выживают из ума. Всегда так было. Вот почему следующая инкарнация или Регент стоят наготове, когда правящей ипостаси исполняется пятьдесят.

– Но это не безобидное слабоумие, – возразила Одиночество, – и так было не всегда. Это началось двести пятьдесят лет назад. До Теодуа Шестого Регентство не было постоянной должностью, Регент не имел двора и не жил в одном дне пути от Илдрекки. Перемены начались, когда на исходе правления рехнулся Теодуа. С тех пор безумие усиливается: император сходит с ума все раньше и основательнее.

Я задумался над ее словами и тем, что читал в исторических трудах, а также о рассказах Ликонниса про Четвертое Регентство. Если взглянуть на историю империи с точки зрения Одиночества, то шаблон действительно вырисовывался. Регенты чаще вступали в должность, воплощения реже покидали столицу и до начала своего правления, и во время него. Черт, да сказывали, что Маркино, Теодуа и Люсиен раньше общались друг с другом! Такого больше не было ни официально, ни, по всей вероятности, приватно.

– Скоро, – продолжила Одиночество, – речь пойдет не о державных стариках, одержимых паранойей, которые пускают слюни, а о трех активных, бодрых, толковых претендентах на трон, каждый из которых убедит себя в злонамеренности остальных. У них разовьются паранойя, слабоумие и бред величия, подкрепленные огромным государственным аппаратом. Уже сейчас каждое новое воплощение относится к своим предшественнику и наследнику намного хуже, чем первые пять веков. Открытая война между ними – вопрос времени.

– Гражданская война? – переспросил я, не веря.

Одиночество кивнула.

– Гражданская война между тремя императорами, каждый из которых регулярно возрождается из мертвых, жаждет мести, способен собрать и повести за собой армию. И так цикл за циклом.

– Но империя и раньше переживала кризисы, – возразил я не столь уверенно, как хотелось. – Правление Претендентов, Мятеж Бастардов, предательство Белых Кушаков под командованием Серебряного Ястреба – имперский двор выживал вообще без воплощений Стефана. Кто сказал, что он не справится с полоумным императором?