– Извините, – сказал Билли. – Трудно сказать, что Гарри платит много, зато он смотрит сквозь пальцы, если мы потаскиваем всякую мелочь. Главное – не борзеть.
– Но у тебя есть даже печная труба, – удивленно заметила Ангва.
Билли опустил глаза.
– Она дырявая. Надо сделать несколько заплаток, только и всего. Подожди здесь, я гляну, готова ли бабуля принять гостей. К бренди-то она готова, не вопрос.
Послышался вежливый стук в дверь – капитан Моркоу вернулся с бренди. Он осторожно открыл обшарпанную и многократно покрашенную дверь, впустив немного света, огляделся и сказал:
– Очень уютно!
Ангва притопнула ногой.
– Ты посмотри, он даже сложил битую черепицу, чтобы получился приличный пол. Этот дом строили очень вдумчиво… – Она понизила голос и шепнула: – Он – гоблин. Совсем не то, что я ожидала…
– Кстати, у меня отличный слух, мисс, – заметил Билли, возвращаясь. – Просто удивительно, да, каким фокусам мы, гоблины, учимся? Можно сказать, мы почти как люди! – Он указал на фетровую занавеску, которая отделяла дальний конец комнаты. – Бренди принесли? Тогда пошли. Держите бутылку перед собой, обычно это срабатывает. Кстати, она на самом деле не бабка мне, а прабабка, но в детстве это было трудновато выговорить, поэтому она стала бабулей. Говорить буду я сам, потому что у нее ни слова не разберешь, если только ты, блин, не гений. Заходите живей, мне через полчаса надо готовить ей обед, и, как я уж сказал, вы продержитесь здесь, только пока не кончится выпивка.
– Я ничего не вижу, – сказал Моркоу, когда перед ним торжественно отдернули занавеску, а Ангва осторожно произнесла:
– А я вижу. Может быть, ты представишь нас своей прабабушке, Билли?
Моркоу все еще пытался привыкнуть к темноте, когда услышал речь молодого гоблина, которая звучала так, как будто Билли одновременно жевал гравий. Во мраке что-то зашуршало, и отозвался другой голос, хриплый и ломкий. Наконец Билли отчетливо произнес:
– Сожаление Падающего Листа приветствует вас, стражники, и хочет, чтобы вы дали ей чертов бренди сию же секунду.
Моркоу протянул бутылку в направлении голоса, и Билли поспешно передал ее темному силуэту, который начал вырисовываться в сумраке, по мере того как глаза привыкали. Силуэт, устами Билли, сказал:
– Зачем ты пришел ко мне, по-люс-мен? Зачем тебе помощь умирающей женщины? Зачем тебе коготт, мистер по-люс-мен? Горшочки наши, наши! Тебе нечего здесь делать, большой парень!
– А что такое коготт, мэм? – спросил Моркоу.
– Никакой религии, никаких колокольчиков, никаких коленопреклонений, никакого хора, никакой аллилуйи, никакого «с вашего позволения», только коготт, чистый коготт! Коготт, который приходит, когда ты в нем нуждаешься. Маленький коготт! Когда боги умывают руки и отворачиваются, коготт закатывает рукава! Коготт наносит удар в темноте. Если коготт не приходит сам, он отправляет посланца. Коготт повсюду!