– Плюнь и разотри, – сказала мамаша, когда Грета решила пожаловаться ей. Не то чтобы совета искала, скорее уж – хотелось поделиться хоть с кем-то. – Ночная кукушка дневную перекукует. А будешь носом кривить и обиженную из себя строить, ни с чем останешься.
Она раздалась еще больше, поплыла и теперь с трудом поворачивалась в крохотной кухоньке. От мамаши исходил кислый запах дешевого пива и сигаретного дыма, едкого, синего. Она курила, опираясь животом на подоконник, глядя в серый двор.
– Правильно, девочка, – говорила она, стряхивая пепел в горшок, в котором давным-давно засох фикус. – Лови свою удачу. И держи крепко. Не выпускай. Свекровь… думаешь, моя радовалась? Все они одним миром мазаны. На словах – медовые пряники, а по сути… но пока слушайся. Улыбайся. Делай, чего она говорит.
– Почему?
Больше всего при встрече с милейшей Аделией Михайловной Грете хотелось закричать. И швырнуть в даму чем-нибудь тяжелым.
– Потому, – матушка щупала серьгу в ухе, – что пока ты никто. Невеста – это еще не жена. Вот штамп в паспорте появится – и тогда…
Матушка мечтательно зажмурилась, верно, вспоминая собственную молодость.
– Улыбайся и соглашайся.
Грета так и поступала.
Заставляла себя улыбаться. Соглашалась. Слушала советы, принимала назойливую странную заботу, липкую, как сахарный сироп. И позволяла Аделии Михайловне менять себя.
А главное, что слушала ее не только Грета.
– Подпиши, – Кирилл протянул стопку бумаг. – Почитай и подпиши.
– Что это?
– Брачный контракт.
Грета о таком только слышала.
– Милая, – Аделия Михайловна снова была третьей, но не лишней. Она сидела в кресле, сдвинув ноги – девушка не должна разваливаться, как это делает Грета. Одернув юбку – носить джинсы моветон. И руками любовалась – руки должны быть ухожены. И волосы.
И лицо.
При взгляде на свекровь Грету начинала бить дрожь. А уж тихий нежный голос ее вызывал самый настоящий зуд.
– Милая, – повторила Аделия Михайловна. – Ты ведь понимаешь, что ваш брак – мезальянс.
Грета кивнула на всякий случай. Слово она потом в словаре посмотрит. И Аделия Михайловна улыбнулась уголками губ, верно, догадавшись о том, что Грете слово незнакомо.
– Кирилл – состоявшийся молодой мужчина.
Он возвышался над Гретой, вертел в пальцах ручку.
– У него имееются и бизнес, и недвижимость, и в перспективе его благосостояние будет лишь расти. Тогда как ты, будем честны перед собой, не имеешь ничего.
Квартирка двухкомнатная, которая достанется Грете после смерти родителей. Правда, умирать они не собираются, но…
– Поэтому контракт в данном случае разумная мера.