Вместе с тем она никогда не забывала о том, что является дочерью храброго казака, который дрался в боях под Пяткой рядом с запорожским полковником Нечипором, а под Белой Церковью защищал Наливайко и получил рану... Матрена не раз слышала, как ее отец с гордостью рассказывал молодым казакам об этих боях, и сама им гордилась. Ее радовало, что, избрав своим мужем слугу такого всесильного магната-воеводы, как Станислав Жолкевский, она спасла отца от кары, ему грозившей.
Матрена очень любила своего сына Зиновия. Он рос на ее глазах смелым, любознательным; как взрослый, по-казацки лихо ездил на коне. Станет ли мальчик в будущем служилым человеком, как того хочет отец, об этом Матрена не думала. Но она глубоко верила в то, что ее сын будет казацким сотником, и, как могла, готовила его к этому...
Зиновий застал свою мать в саду. Увидев раскрасневшегося от быстрой езды сына, Матрена пошла ему навстречу.
- Наездился, Зинько, так, что и ходить, наверное, больно? - спросила она, подходя к сыну.
- Да где там больно! Я, мама, на своем коне за один день все окрестности здесь изъездил бы!
К большой радости матери, это была правда. Она не раз слыхала добрые отзывы отца, хвалившего сына за выносливость, да и сама чувствовала это своим материнским сердцем.
- Казак! Мой казачок... - ласково говорила она, направляясь с Зиновием по садовой дорожке к дому. - Наверное, проголодался, сынок? Пойдем, девушки дадут нам пообедать, я ведь тоже не ела, дожидаясь тебя.
Зиновий с радостью принимал ласку матери, он любил ее так же нежно, как и она его. Вдруг он остановился и задумчиво сказал:
- Казак, казак... Какой из меня, мальчишки, казак?.. А расскажешь, мама?
- О чем?
- Расскажи, расскажи, мамуся!.. Расскажи мне: кто такой Наливайко? Он казак?
Матрена даже отшатнулась от сына, но сразу же схватила его за руку, притянула к себе. Испуганно, словно какая-то преступница, огляделась вокруг, хоть и находилась в собственном саду. Густые брови ее почти сомкнулись на переносице, прорезав лоб глубокой вертикальной морщиной. Казалось, она не знает, что ответить сыну.
- Что это тебе вдруг взбрело в голову? Какой Наливайко? - спросила с тревогой Матрена после минутного раздумья.
- В Чигирине отец бранил казацких детей: "Наливайки, говорит, сопливые растут... Распустились люди..."
- Ну и отчудил же твой отец: "Наливайки сопливые"... - со смехом произнесла Матрена, и морщинки на ее лбу тут же разгладились.
Однако этот смех еще больше удивил мальчика. Мать смеялась, а в глазах ее все еще отражался испуг, и не напрасно. В их доме никто не смел произнести имя Наливайко. Да разве только в доме, - а на хуторе, в Чигирине... В Черкассах только за одно упоминание этого имени надсмотрщики старосты хватали бедных людей, избивали киями, сажали в острог или заставляли работать у пана. Некоторых отправляли на поселение в пограничную полосу, а реестровых казаков немедленно исключали из королевского реестра. - Мелешь какой-то вздор, сынок. Лучше бы рассказал, что ты видел сегодня в степи. Такой денек...