Он развернул карту, и все наклонились над ней.
— Мы находимся вот здесь, — показал Владимир точку на карте, — это Шивелуч. Вон он — за спиной. Слева хребет Кумроч, напротив скальный массив высотой в полторы тысячи метров. До Калчей тридцать километров. Это если по прямой, через сопки, тайгу и скалы. Но лучше, я считаю, взять левее, вот сюда. Тогда мы выйдем через два дня к реке Камчатка. Калчи — на другом ее берегу. Вот такое мое предложение.
Игорь оглядел вулканологов.
— Кто еще хочет сказать?
— По-моему, разумно, — сказал Леонид. — В любом случае надо идти до обжитых мест. Нечего тут ждать у моря погоды.
— Ну что, брат, — обратился Игорь к Владимиру, — вверяем свои судьбы в твои руки. Веди.
— Надо бы летчиков похоронить сначала, — сказал Владимир.
— Летчиков? К сожалению, от них мало что осталось, брат. Они сгорели вместе с самолетом. Вытащить их тела не было никакой возможности.
Игорь снова стал «священником» с добрым взглядом и мягким голосом.
Владимиру стало неприятно. Барахло свое, значит, успели вытащить, а тех, кто спас их от гибели, забыли.
Они стали разбирать тюки. Всю поклажу им, конечно, было не унести. Взяли по легкому рюкзачку с самым необходимым, продукты, двустволки. Остальное сложили в кучу, накрыли брезентовым пологом и края его прибили к земле сломанными на части алюминиевыми стойками от какого-то прибора.
— От медведей не спасет, — сказал Владимир. — Эти твари любопытные. Обязательно внутрь залезут.
— Здесь что, медведи водятся? — испуганно округлила глаза Татьяна.
— Да уж побольше, чем людей.
Из разломанного ящика они соорудили костер и молча пообедали разогретыми консервами. Настроение у них было не то чтобы подавленное, а скорее настороженное — как у разведчика, крадущегося ночью во вражеском лагере.
— Ну что, вперед, брат, — сказал Игорь, затоптав костер, — в путь-дорогу.
— Сейчас, — сказал Владимир, — сориентируюсь.
Он забрался на верхушку холма, который метров на двадцать возвышался над окружающей равниной, и огляделся.
Равнина была не такой уж и большой. С северо-востока ее отгораживала от Шивелуча гряда невысоких сопок, поросших редким лесом, на юго-западе местность понижалась и уходила к горизонту, где белел в дымке Срединный хребет, чьи отроги забирались далеко к югу. В том направлении, куда им надо было двигаться, ничего примечательного — сопки, каменные березы и цветущие кусты жимолости.
Вулканологи вытянулись в цепочку и двинулись навстречу неизвестности.
Камчатская тайга не похожа на сибирскую. Если где-нибудь в районе Красноярска запросто можно заблудиться, зайдя на километр-другой в лес, а вид столетних кедров и иссиня-черных гигантских елей наводит на мысль о собственном ничтожестве, то камчатская тайга более низкоросла и плешива. Здесь нет высоченных деревьев, и если на юге полуострова встречаются смешанные леса, то в средней части преобладают березы, а северная Камчатка и вовсе безлеса — вечная мерзлота съедает корни. Но трижды неправ будет тот, кто подумает, что по камчатской тайге легче идти, чем по сибирской. Завязанные узлами каменные березы и кедровый стланник переплетаются с кустарником, и продраться сквозь такие заросли — задача не из легких.