Забота о собственной душе, молитва, милостыня — это то, что должно было занимать ее ничуть не меньше, чем воспитание внуков. На склоне лет человек неизбежно задумывается над тем, как встретит он смертный час и каким предстанет перед Грозным судией. Княгиня «молила Бога день и ночь о спасении своем», — писал о ней автор ее «Похвалы». А позднейший агиограф XVI века прибавлял к этому: сподобившись принять святое крещение, блаженная Ольга «наипаче пустотных глумлений не желала и слышать, но все ее тщание было о том, как бы угодное Богу сотворить… себе же внимая и себя храня» от всякого зла и непотребства>{297}. Забота о нищих и убогих и предоставляла ей наилучшее средство избавиться от «пустошных глумлений» и сосредоточиться на том, чтобы «угодное Богу сотворить». Ибо милостыня, по словам еще одного знаменитого русского князя — Владимира Всеволодовича Мономаха, — и есть «начало всякому добру», та «не тяжкая заповедь Божия», которая позволяет «избавиться от грехов своих и Царствия небесного не лишиться»>{298}.
Надо полагать, что такое искреннее соблюдение евангельских заповедей, щедрость в раздаче милостыни не могли остаться незамеченными соплеменниками княгини, в своем большинстве еще язычниками. А это, в свою очередь, сказывалось на их восприятии самого христианства.
* * *
С переходом власти в руки Святослава Ольга как будто бы отступает в тень русской истории. Но точно так же и сам Киев в годы княжения ее сына отступает в тень, перестает быть центром происходящих событий. Русская земля в границах державы Игоря и Ольги оказалась мала для грандиозных замыслов Святослава. Князь-воин, он претендовал на большее, видя себя создателем и правителем новой могущественной державы.
О знаменитых походах Святослава мы будем говорить по возможности кратко — лишь в той степени, в какой они отразились в судьбе Ольги. Иными словами, речь пойдет не столько о военных действиях (в которых Ольга, естественно, не принимала никакого участия), сколько об их результатах и последствиях для Руси. А последствия эти оказались далеко не однозначными. Вот еще один парадокс: блестящие победы, одержанные Святославом на поле брани, принесли ему славу великого полководца — но не славу радетеля и защитника своего Отечества. Позднее киевляне будут открыто попрекать его: «Ты, княже, чужой земли ищешь, а своей охабився (то есть пренебрегаешь, брезгуешь. — А.К.)». И Святослав не найдет, что возразить им.
Вершины могущества и славы Святослав достигнет уже после смерти матери. Однако Ольга в полной мере успеет вкусить горечь одержанных им побед. В этом, несомненно, тоже есть своя закономерность.