В X веке война зачастую велась ради самой войны, и мы уже имели случай заметить это на страницах книги. Князь был не только правителем государства, но и вождем дружины — и прежде всего вождем дружины! — и от его доблести и удачливости во многом зависело благосостояние его подданных и всего государства — во всяком случае, именно так смотрели на существо княжеской власти в то время. Единственным же мерилом доблести и удачливости князя служила добыча, захваченная во время сражения или военного похода. Но Ольга не вела войн — а потому княжеская дружина была лишена своего главного занятия, можно сказать, смысла своего существования. То, что ставят в заслугу княгине Ольге историки, совершенно по-другому воспринималось ее современниками.
Конечно, грандиозные успехи Святослава на поле брани стали возможны не только благодаря его военному гению — они имели под собой прочный экономический фундамент, заложенный в годы правления его матери. Мирные отношения с соседями, правильный и систематический сбор дани с покоренных племен, выгодная торговля — то есть все, чем с таким упорством занималась княгиня Ольга, — в конечном счете дали средства, необходимые для ведения успешной войны. Но слишком долгий мир таил в себе и опасность, ибо подрывал основы княжеской власти, — и Ольге пришлось испытать это на себе. Князь нуждался в дружине, но точно так же и дружина нуждалась в князе. Истосковавшиеся по заморским походам, сулившим баснословное обогащение и славу, киевские дружинники должны были всё чаще вспоминать времена Олега и Игоря. Святослав с его рано проявившимися качествами воина и полководца явственно напоминал им своих знаменитых предшественников. Еще и поэтому дружина с готовностью поддержала князя, когда пришло его время взять власть в свои руки. Поддержали его и первейшие киевские воеводы, в том числе и Свенельд, бывший первым воеводой у Игоря и ставший первым у Святослава.
В этом смысле столкновение между матерью и сыном носило глубинный характер и отражало столкновение двух начал, или двух укладов, в становлении древнерусской государственности — собственно государственного, связанного с экономическим, политическим и социальным освоением территории, подвластной киевским князьям, и старого, еще до-государственного, или «варварского», ставящего во главу угла военный набег, разбой и захват добычи. Историки советского времени, отмечая столкновение этих двух укладов во взаимоотношениях Ольги и Святослава, излишне прямолинейно именовали первый «феодальным» или даже «феодально-крепостническим», а второй — «патриархально-рабовладельческим» или «военно-рабовладельческим»