— Да перестань ты шипеть! Держи равновесие!
— Угу, держи, — проворчал он. — Знаешь, как голова кружится?.. И больно!.. Пш — ш — ш… пш — ш — ш… зараза…
— Кто зараза?!
— Да не ты, не волнуйся!
— Я и не волнуюсь!
На лбу у меня выступил пот, и переносица взмокла, отчего очки съехали вниз, но я упорствовала: усадила Александра, подперла его спину своей спиной, не позволяя снова принять горизонтальное положение. Пошутила, что после подобной тренировки мне можно будет смело подаваться в такелажники… Неблагодарный фотограф, недослушав, прикрикнул на меня, совсем как Золотарев:
— Замолчи!
— Еще чего?! — опешила я и в самом деле замолчала, потому что в парке раздались громкие, слаженные шаги. Я оторвалась от мужской спины, придержала репортера за плечи, заглянула ему в лицо и шепотом спросила: — Думаешь, это быки Крымова возвращаются? Добить тебя хотят?!
— Дура! — Он сердито хлопнул меня по губам грязными пальцами.
— Вот коза эта Юльча! Бросила мусор посреди дороги, — услышала я возмущенный голос Галки.
— Фиг с ним, с мусором, завтра дворник подберет, — заверил свояченицу Краснов, вектор гнева которого был развернут в другом направлении. — Ну и скотина же этот Золотарев! Надрался, всю малину обгадил и ушел, спасибо не сказав.
— Оно тебе нужно, его «спасибо»? Деньжат поимели нормально — и ладно, — возразила практичная Галина.
— О боже, как вы мне все надоели! — мученически воскликнула Надя. — Заткнитесь! Я так устала!.. Видеть и слышать уже никого не могу… Господи, скорей бы рухнуть в койку, больше ничего не хочется…
— Устала она, — зудел Жека. — Можно подумать, я отдохнул!.. Кстати, у нас дома водка есть?
— Хрен тебе, а не водка…
— Ну и пили тогда одна, я в универсам пошел.
Выслушивая их перебранку, я подумала: «Какая пакость — эта ваша супружеская жизнь! Мне просто повезло, что чаша сия меня миновала!..» Но когда шаги отдалились и стихли, оторвалась на Сашке не хуже, чем сварливая жена:
— У-у, расселся, навязался на мою шею!.. Торчи теперь тут в кустах из — за тебя, трясись, как заячий хвост! Я тоже устала, я тоже в койку хочу!
— Очкарик, миленький, не бросай меня, — взмолился избиенный.
— Ты, инвалид несчастный! Еще раз услышу про очкарика — заеду в глаз! — пригрозила я. Сколько можно терпеть? Когда мне хамят, и я забываю правила хорошего тона!
— Ладно, прости… Как тебя зовут?..
— Юля.
— Юлечка, лапочка, я сейчас. — Он оперся на меня и все — таки поднялся на ноги.
Отдельная, долгая песня — как мы перелезали через кустарник. Александр валился на меня, я в свою очередь валила его на кусты. В итоге мы наломали кучу веток… Ни в чем не повинные зеленые насаждения пострадали не меньше, чем виноватая физиономия незадачливого фотографа. Кстати, смотреть на нее при свете фонаря было невозможно без содрогания и отвращения!.. Я и старалась не смотреть — косилась в сторону. Стиснув зубы, еле — еле дотащила парня до ближайшей скамейки, пристроила на нее и велела: