— Расслабляйся после работы, — предложила я.
— Хм, ты такая простая!.. И Левик простой: надеется меня припахать!.. Пусть обломаются все!
Алина не походила на загнанную собаку: курила как паровоз и пила, как ковбой, осушила оба бокала виски и заполировала сверху пивом. В меня содержимое второй кружки не лезло. Я покачивала ногой от нервозности, стучала носком сапога по перекладине стола, представляя, что будет, если Илонка засечет мое очередное опоздание. Уделает как бог черепаху!.. Отдуваясь от едкого дыма, я стонала:
— Алиночка, твою мать, обеденный перерыв закончился полчаса назад! В нашей компании не принято опаздывать. Пожалуйста, пойдем в офис!
— Лапочка, да я за тобой хоть на Таймыр, хоть на Северный полюс! — порывисто прильнула ко мне придурочная, обняла за шею, погладила по груди и заставила заподозрить ее в нетрадиционной сексуальной ориентации.
Я отпрянула на недоступное расстояние. Расстегнув сумку, порылась в кошельке и, достав сторублевую ассигнацию, положила ее на стол — за пиво. Потом резко развернулась и направилась обратно в «Чайна — таун», где мы оставили верхнюю одежду.
— Юлька! Ну куда ты ломанулась? Стой! — Пьяная в стельку Гладкова, пошатываясь, чапала следом.
— Одевайся, буду ждать на улице. — Я хлопнула дверью.
На Вокзальной магистрали бесчинствовал ветер: вырывал зонтики у прохожих, заставлял деревья гнуться и скрипеть, как мачту в стихотворении Лермонтова об одиноком белеющем парусе. Алина, окинув взором непогоду, заявила, что она не конь и бить ноги, добираясь до офиса пешком, не намерена. Вызвала по сотовому телефону такси, хотя идти было недалеко — всего два квартала. Небрежно кинула водителю десять евро, заставив меня почувствовать себя последней нищенкой, поскольку в кошельке после сытного обеда осталась жалкая мелочь: на хлеб — то еще набралось бы, а на масло уже нет… Ничего! Пока хоть что — то бренчит в кошельке, человек не вправе ощущать себя несчастным!..
…Бессонная ночь, коньяк и пиво, тяжелая пища, изобилующая холестерином, — все это не замедлило «аукнуться». Тяжелая голова горела огнем и клонилась долу, веки слипались. Собрав волю в кулак, я старательно округлила глаза и старалась читать резюме, но буквы то расплывались, то наезжали друг на друга, точно хмельные. Алина не утруждала себя попытками сымитировать усердие: она составила впритык два кресла, свернулась на них змейкой и уснула, воспользовавшись моим пальто вместо одеяла. Перегаром от нее несло гораздо ощутимее, чем духами Dior Addict, которые она утром нахваливала девчонкам, обрызгав себя от пяток до макушки.