Он повернулся и замер. У края дорожки стояла Дана и смотрела на него.
Какой у него печальный вид, подумала Дана. Более того — скорбь словно разрушила защитный барьер, обнажив его чувства. Мучительно было видеть Джордана таким уязвимым, понимать, что они оба знают: она застала его врасплох, в минуту глубоко личных переживаний.
Не зная, что скажет, что вообще тут можно сказать, Дана подошла и встала рядом с Джорданом возле могилы его матери.
— Прости. Я не хотела… мешать, — нерешительно начала она. — Поэтому и ждала там.
— Все в порядке.
Дана посмотрела на розовые гвоздики, лежавшие на камне. Кажется, она знает, что сказать.
— Мы с Флинном приходим сюда. — Она кашлянула, прочищая горло. — Здесь лежат его отец, моя мать и твоя. К твоей маме мы всегда стараемся прийти после первого настоящего снегопада. Тогда здесь все белое и умиротворенное. И цветы мы приносим…
Дана оторвала взгляд от гвоздик и поняла, что Джордан смотрит на нее.
— Я подумала, тебе будет приятно знать, что мы всегда приносим ей цветы…
Джордан молчал, но его взгляд был красноречивее любых слов. Потом он просто прижался лбом к ее лбу.
Они молча стояли, а ветер трепал их одежду и шевелил лепестки розовых гвоздик.
— Спасибо! — Он медленно выпрямился, словно боялся что-то сломать у себя внутри. — Спасибо.
Дана кивнула, и они снова замолчали, теперь устремив взгляд на холмы.
— Я первый раз пришел сюда с тех пор, как приехал, — сказал наконец Джордан. — Никогда не понимал, как мне тут себя вести.
— Ты все сделал правильно. Гвоздики очень красивые. Миссис Хоук они бы понравились.
Он усмехнулся:
— Именно об этом я и думал. Зачем ты пришла, Дана?
— Мне нужно тебе кое-что сказать — то, что я не смогла объяснить сегодня утром.
— Если насчет того, что мы можем остаться друзьями, это могло бы подождать пару дней.
— Не совсем. Не знаю, подходящее ли я выбрала время и место, — она потерла висок, — но после того, как Мэлори час назад прочитала мне нотацию, я поняла, что она кое в чем права. Ты… и я тоже… мы заслужили лучшего, чем такое расставание.
— Я заставил тебя страдать. Я видел это по твоему лицу. Я не хочу причинять тебе боль, Дана.
— Слишком поздно. — Она поежилась. — Ты был бессердечен и груб со мной, Джордан. И хотя я не раз мечтала отплатить тебе той же монетой, теперь поняла, что не хочу мстить. И то, как я обошлась с тобой сегодня утром, доставило мне не больше удовольствия, чем тебе.
— Почему ты это сделала?
— Ночью я вернулась в прошлое — благодаря Кейну. — Дана нахмурилась, услышав слетевшее с его губ ругательство. — Думаю, не стоит произносить такие слова у могилы матери.