Но, думая о Ванессе, он ощущал совсем иное.
Рэкфорд испытывал настоятельную потребность быть с ней рядом. Конечно, он хотел ее, как мужчина хочет обладать любимой женщиной, но не только потому, что она была красива и возбуждала его. Нет, она уже стала его душой и сердцем.
«Как ты могла быть такой жестокой, моя дорогая? Почему ты так поступила со мной?» — задавался он вопросами, расхаживая по спальне в предрассветные часы, и знал, что сам виноват в случившемся.
Из-за него погас внутренний свет, озарявший ее нежное лицо, а глаза Ванессы перестали радостно сиять.
Она любила его, а он предложил ей покровительство, и девушка, обладающая чистой натурой, сочла это грехом.
Маркиз впервые в жизни увидел себя со стороны, и ему сделалось стыдно. Господи, как же высокомерно и беспринципно он себя вел!
Ведь он нашел самое ценное на свете — чистую, бескорыстную любовь и не сумел ее оценить.
Он — знаток, собиратель и хранитель сокровищ, не смог распознать драгоценную жемчужину!
— Болван! Какой же я болван! — в отчаянии восклицал он. Маркиз знал, что обретет счастье, лишь найдя Ванессу.
Ему казалось немыслимым, что дни тянутся так медленно, а он, которому всегда сопутствовал успех, терпит одно поражение за другим.
Он отдал агенту полиции портрет Ванессы и не сомневался, что тот быстро отыщет ее. Но поиски не дали никаких результатов, и маркиз вновь начал действовать на свой страх и риск.
Он узнал, что в Пантеон-Базар продаются краски, кисти и прочие нужные художникам материалы и отправился туда, обратив на себя внимание дам, покупавших ткани и шляпки.
Маркиз не раз прошелся по крутым, узким улочкам, где торговцы громко расхваливали свой товар, надеясь привлечь покупателей. Он расспрашивал продавцов устриц, овощей и фруктов.
Куда могла скрыться Ванесса?
Он словно натолкнулся на непреодолимую преграду.
Даже близкие друзья не понимали, почему он перестал посещать званые вечера. За эти недели он не был ни в Уайтс-клубе, ни в других игорных домах, где они постоянно встречались.
Маркиз ненадолго появлялся в палате лордов, когда там решался какой-нибудь важный вопрос, но сидел на заседаниях с отсутствующим видом. Все остальное время он продолжал искать Ванессу и понимал, что погружается в пучину отчаяния.
Принцу Уэльскому рассказали о его странном поведении, и он недоумевал, чем оно вызвано.
Принц прислал маркизу письмо с приглашением пообедать следующим вечером в Карлтон-хаузе, а после отправиться в сады Воксхолла на премьеру аттракциона — запуск аэростата.
По тону письмо его королевского высочества скорее походило на приказ, и маркиз был вынужден повиноваться.