Ощутив холодок сквозняка, пробежавший по смуглой спине, Марго накинула халат и решительно завязала пояс узлом на животе.
А что, если все всерьез и действительно случилось что-то из ряда вон выходящее? Может быть, он знает? Не стоит ли позвонить ему и выяснить последние слухи? Что все это может означать — новые интриги?
Марго абсолютно точно знала, Женька Шиловская никогда и ничего не делает зря. Если что-то произошло, то это только потому, что она точно рассчитала свой очередной ход и претворила его в жизнь.
Сгорбленная напряженная фигурка смутно белела в полумраке зашторенной комнаты, отгородившейся от внешнего мира плотными портьерами. Уставясь невидящим взглядом в одну точку, Марго курила. Потом она вставала, ходила босиком по комнате, снова садилась в кресло и снова курила. Голубоватый огонек зажигалки выхватывал пятном колеблющегося света ее широковатые скулы (из-за них в далеком детстве ее дразнили Чингисханкой), прямой тонкий нос с хищным вырезом трепещущих ноздрей, смугловатую кожу, еще туго натянутую на висках, но от ежедневного употребления театрального грима носящую следы едва наметившихся морщин.
Что и скрывать, Маргарита была взволнована известием о смерти своей ближайшей подруги. Даже странно, если бы подобное сообщение оставило ее равнодушной. В голове не укладывался сам факт возможного небытия Женьки, известие о ее гибели казалось выдумкой, соблазнительной и кощунственной выдумкой — в нее опасно верить, как опасно верить в конец света на будущей неделе.
Как же так, ведь еще вчера они играли в вечернем спектакле, вместе, на одной сцене, обливаясь горячим противным потом под тяжелыми костюмами (Марго играла королеву, Евгения — Офелию). И даже сейчас, если на секунду закрыть глаза, сразу появится Женькино лицо с сильно зачерненными веками и чересчур нарумяненными щеками (чтобы румянец был виден и в задних рядах зрительного зала), с каплями выступившей влаги на висках, возникнет аромат тонких духов, смешанный с запахом пыли от лежалых театральных нарядов.
Невозможно поверить в то, что человек, с которым она была невероятно, предельно близка целых двенадцать лет, уже не существует. Такое больно представить даже на микроскопическую долю секунды, а уж поверить… Нет, невозможно поверить, что то, о чем Марго иногда так страстно мечтала наедине с собой, наконец произошло. Она не будет в это верить. Это слишком кощунственно.
Да, все, и в театре, и общие знакомые, знали, конечно, что отношения у подруг в последнее время складывались не слишком гладко. Для чужих глаз они оставались все теми же нежными, воркующими и секретничающими сестренками, а на самом деле…