Топлю печь рано утром, часа в четыре, когда оглушительно темно. Засыпаю же в восемь утра, тоже темно; зато изредка, может, пару раз в месяц, в час пополудни меня будит солнце.
Он появился третьего января около десяти вечера. Свистел сильный юго-западный ветер, сдувал с елей синеватые шишки. Удивляться я не разучился, нет, но прозевал удивиться. Совершенный мальчишка по внешнему виду: в тонких джинсиках ножки, как прутики, курточка коротенькая, губы синие от холода, глаза покраснели от мороза ли, от слез – не спросил. Зачем? Сам расскажет, если захочет. Он, похоже, и в дом-то заходить не собирался, но я вышел перед сном ставни закрыть – стоит, смотрит. Позвал. Иди, согрейся, чаем напою.
Не боишься, спрашивает, дед, незнакомых в дом приглашать? Глухое здесь место.
Смешной, одно слово. И уж видно, что не от мороза глаза-то покраснели.
Напоил его чаем с липовым листом, сухой малиной. Молчит. Ждет, когда спрашивать стану: как, откуда-куда. С хлебом, говорю, у меня перебои зимой. Сам ленюсь стряпать и печь, а в деревню – хорошо если раз в две недели, а то и реже, бывает, месяц пропущу, не замечу.
Отогрелся, осваиваться начал. Не скучно тебе, дед, в лесу одному? Не страшно?
На это у меня одна рассказка – егерничаю, егерь здешний, потому и не один: полный лес зверей и птиц, знакомые завелись в бо-ольшом количестве, навещают, развлекают. Ну и я их тоже развлекаю, как умею, байки рассказываю.
И что, слушают твои байки? Интересуется, а сам насмешничает. Слушают, как не слушать! Могу и тебе рассказать. А что, продолжает ерничать, посмеши меня! Ладно, расскажу, если слушать не ленишься.
А дом уж приготовился, затих. Пришлая мышь начала зубы о лесной орех точить, да быстро отстала, когда дом на нее шикнул. И ветер поубавился, после вовсе сник. Дом любит байки, хоть по сто раз одни и те же ему рассказывай.
Начал с медведей – для затравки это беспроигрышная байка. Какие у них повадки, как меж собой и с другим зверьем… Но начинать следует всегда со "страшной" истории, как медведи в дом пробраться пытаются. Не все сразу, конечно, а один или, лучше, медведица с медвежатами, этому больше верят. Про толстые лапки, шерсть свалявшуюся, крепкие когти, блестящие кожаные носы; деталей побольше – и вперед. Тут и про ружьишко ввернуть полезно, как они не то что выстрела, вида ружья боятся. Ну и трогательное что-нибудь про потерявшегося медвежонка, как приучил и выкормил, после в лес отпустил. Самые упертые слушатели начиная с медведицы уже – мои. Этот раньше поверил.
– Так вы, действительно, егерь? – на "вы" перешел, ну тут у нас совсем другой разговор пойдет. – Потому и не боитесь, ну да, и ружье ведь имеется, – сам все додумает, не стоит и объяснять. – Удивительно, у вас настоящий талант рассказчика. А записывать не пробовали свои истории?