Откопала одноклассницу зачинщика травли и процитировала ее ревнивые воспоминания. От травоядных – ябедничал учителям, списывал контрольные, по портфелям шарил, до криминальных – вешал кошек, связывал влюбленную в него дуру и дрочил на нее… Глеба и сейчас передергивает: вторая часть – как будто про него… Да кто вообще-то в детстве с кошками дела не имел… И с одноклассницами-ябедами не расправлялся…
Екатерина на удивление грамотно защитила подругу. Как самый лучший адвокат может разжалобить присяжных, живописав горчайшее детство своего подопечного, будь он хоть серийный убийца, так и она ни словом не обмолвилась о сути ссоры, а только скупо упомянула про самоотверженную работоспособность подруги, про ее равнодушную мать, про непримиримость к неправедным привилегиям…
«Словно про меня писала… – мелькнуло тогда у Глеба. – Мы похожи! Не зря я…»
Никаких секретов Екатерина не раскрыла – все это можно вычитать из дневника самой Анжелы… А в результате – нажала на правильные нервные окончания ЖЖ-сообщества. Закрыла тему. Умелая барышня, языкастая. Как она сказанула: «Тюнингом собственного тела занимаются женщины, которые ощущают себя товаром…» Хотя я не против корректировок… если, конечно, баба меру знает. Анжелины губы очень даже вкусные, пусть явно поддутые… И грудка на ощупь как настоящая…
«Точное московское время – тринадцать часов…» – вещает соседское радио. Его громкий голос всегда напоминает, что расслабляться нельзя: стены тут проницаемы. Пока никакой опасности – рядом живут глуховатые, подслеповатые старики, безропотно бредущие в сторону вечности. Абсолютно равнодушные к тому, что происходит вокруг. Вот когда их квартирой завладеют наследники, тогда посмотрим… Но пусть здешние Филемон и Бавкида живут подольше.
Пора выполнять просьбу Анжелы. Медлить – только усугублять ситуацию. Никакого плана нет… Ладно, работа покажет.
Глеб вызывает список принятых звонков и кликает третий номер с конца, тот, что был перед Анжелой и Витьком.
– Екатерина Лавринец, – сразу отвечает мягкий голос.
Два слова сложно модулированы. Интонация сперва ровная, а на последних двух слогах плавно взмывает вверх. Женственный эквивалент вопросу «что тебе надо?». И еще Глеб слышит шум, составленный из рева работающих двигателей, бибиканья, неясных мелодий… Тут же опознает ситуацию: машина стоит в пробке. Неплохо… Вовремя попал…
Он четко называет себя, свою должность и потом меняет официальный тон на дружеский:
– Вам лучше повернуть назад и подъехать в прокуратуру. Из-за вулкана все рейсы из Парижа отменены… – Дает время переварить информацию и добавляет: – И тот, который вы встречаете.