После холодного супа и низкокалорийных биточков из брокколи (от чего, если честно, аппетит только разгорается) Анжела разрешает включить крохотный диктофон – работа всегда помогает отвлечься от жратвы. Но тут начинает урчать ее «вертушка».
– Опять какой-то чайник раздобыл мой номер! – вслух огрызается она, разглядев на телефонном табло незнакомые цифры. Вызов сбрасывает и телефон отключает.
Всем нужным абонентам в интимном Анжелином мобильнике присвоены легко узнаваемые обозначения: например, «шеф 1» – для предыдущего главреда, с которым она, слава богу, умудрилась сохранить нормальные отношения, «шеф 2» – для нынешнего, «Тапир» – для Тапира, «Батей» был Залманов, а когда его застрелили, то ник перешел к Китову, хотя немолодого олигарха все зовут Бульдозером – за способность к решительному и быстрому устранению любых препятствий. Не в глаза, конечно. Да и рискованно писать длинную неуклюжую кличку: Китов, когда рядом, всегда спрашивает, кто тебе звонит, и хватает мобильник, если твой собеседник ему зачем-то нужен. Еще наткнется на свое прозвище… А «Батя» – это ему приятно, да и не пропадать же удобному словцу… Тем более что в смысле почти отцовской заботы Китов даже перещеголял покойного…
Щедрый! Левая рука Анжелы тянется к шее – убедиться, что колье, которое новый «Батя» подарил ей в минувший уик-энд, на месте. Губы раздвигает самодовольная улыбка от воспоминания о почти сказочной картине, воплощенной мечте провинциальных барышень: двухэтажная яхта, удобный шезлонг на носу (какая-то особенная конструкция, по типу кресел на космических кораблях: вроде полное расслабление, а со стороны, на всех-всех фотографиях, без какого-либо напряжного позирования – как будто сидит подтянутая балерина со специально продуманной пластикой), узкий бокал с «Вдовой Клико», волны Бискайского залива ритмично, успокаивающе шлепают о борт… И мягкие руки, надевающие на ее шею бриллиантовую удавку…
Подруга замечает жест, обновку оценивает по достоинству, но комментирует сперва живую улыбку, а не бездушную бранзулетку:
– Что, удачный трах вспомнился? – без малейшей издевки, совсем не обидно спрашивает она, потягивая через соломинку свежевыжатый морковный сок.
– Как это у тебя получается не урчать? Я вообще не могу допивать до конца – слишком уж громкие, непотребные звуки издает эта гребаная соломинка! – уклоняется Анжела от подружкиной догадки.
Змеиная Катюхина проницательность очень часто приносит пользу, в ее реплике ни капли зависти, и нет для нее никаких особых тайн в Анжелиной жизни, просто сейчас не то настроение, чтобы откровенничать. Про Глеба уж точно никому знать не следует. Другое дело – Тапир. Не помешало бы посоветоваться с ней насчет него. Но это потом, позже, смотря как разговор пойдет.