Страна игроков (Жагель) - страница 67

– Я все о себе и о себе. Как ты? Кстати, Большаков, хотя бы ради приличия, связывался с тобой после статьи?

– Нет, но мы с ним случайно встретились на небольшом приеме… у одного итальянца. Большаков сначала рассыпался в комплиментах, а потом сделал мне деловое предложение… – Виктор постарался, чтобы его слова прозвучали иронично.

– Какое?

– Он хочет, чтобы я на него работал. Ну, не заметки писал, а как бы генерировал идеи, обеспечивающие союзу известность, привлекающие к нему внимание… Он всячески соблазнял меня, утверждал, что это – самое интересное, что может быть в жизни творческого человека.

– И что ты об этом думаешь? – спросила Маша.

– Хм, я лишь могу сказать, что теперь думаю об этом постоянно… Змей-искуситель…

Маша Момот жила со своей старшей парализованной сестрой в большом сером здании в арбатских переулках. Двухкомнатная квартира оказалась сильно запущенной, с кучей огромных коробок, лыжами и стеклянными банками на антресолях – типичное для Москвы жилище бедных людей, не способных заставить себя выбросить даже футляр от дешевого подарка. И было понятно стремление Маши получить все и сразу.

Прижав палец к губам, она провела Виктора в одну из комнат, где, очевидно, жила сама, и ненадолго вышла. Почти сразу же за стеной послышались приглушенные голоса. Потом раздался шум воды и звон посуды на кухне. Звуки переместились в ванную, и вскоре Маша впорхнула в комнату, осторожно прикрыв дверь.

– Ты еще не разобрал кровать? – спросила она и стала быстро раздеваться, словно они жили вместе уже сто лет.

Утром Маша напоила Виктора чаем, накормила бутербродами и тихонько выпроводила, пообещав позвонить на следующий день. Однако не сделала этого ни на следующий день, ни через неделю. Он сам звонил ей несколько раз, но она опять исчезла, словно провалилась сквозь землю.

Глава VII

ГЕНЕРАТОР ИДЕЙ

1

Академик Серафим Мочалин жил в огромном сталинском доме в районе Московского университета на Воробьевых горах. Несколько таких зданий – с большими, удобными, светлыми квартирами – было специально построено в пятидесятые годы для университетской профессуры, чтобы продемонстрировать всему миру, какой высокий уровень жизни у советской научной интеллигенции.

Ребров почему-то вспомнил, что подобные просторные жилища он видел в полных подросткового оптимизма советских кинофильмах пятидесятых годов. В то время половина населения разрушенной во время войны страны еще ютилась в подвалах, зато в киношных хоромах обитали добродушные композиторы, крупные хозяйственники, чудаки-ученые, обращавшиеся к окружающим со старорежимными «ну-с, батенька» или «простите, любезнейший».