– Почему они не разрешают мне увидеть его? – в десятый раз спросила она. – Почему я не могу увидеть собственного внука?
Я в десятый раз объяснила, что в блок интенсивной терапии новорожденных пускают только родителей.
– Но я его бабушка!
Ей пришлось ждать всего неделю. Некоторых младенцев держали там месяцами, в окружении капельниц и аппаратов искусственного дыхания. А я через неделю сказала ей, что Кей достаточно окреп для того, чтобы поехать домой.
– Завтра? – как-то напряженно переспросила она. – Его нельзя везти завтра.
– Но так сказал врач.
Она подвела меня к настенному календарю с фотографиями членов королевской фамилии и показала на дату.
– Завтра буцумецу . Привозить его домой в этот день – плохой знак. Лучше подождать до дня дайтан . Он наиболее благоприятен.
Итак, по мнению свекрови и календаря, везти Кея из больницы домой можно только через три дня – для меня целая вечность.
– Это какой-то предрассудок, – не удержалась я.
Ее глаза потемнели.
– Я привезу его завтра.
Она поджала губы, но решила дальше не спорить – однако долго еще ворчала себе под нос.
Тем вечером, когда я вернулась из больницы, она пришла ко мне в комнату с коробкой.
– Я купила это для Кея, – сказала она. – Чтобы он носил это, когда приедет из больницы.
Я подняла крышку. Там была белая распашонка с лентами.
Еще она принесла корзину для переноски малыша, в которой было несколько подушек и стеганое одеялко с медведями. Я представила, как выношу Кея в этой корзине из дверей больницы. Он будет выглядеть, как маленький паша.
Утром мы поехали вместе – свекровь, Юсукэ и я. Окасан для такого случая надела туфли и строгий костюм. Она осталась у двери блока ИТН, нервно теребя свою сумочку. Мы с Юсукэ вошли в блок, тщательно вымыли руки и лицо, надели халаты и маски. Юсукэ сжал мое плечо:
– Готова?
Под наблюдением медсестер мы переодели Кея из больничной одежды в купленную свекровью распашонку, положили его в корзину и хорошенько укрыли одеялом. Медсестры расчувствовались. Одна даже смахнула слезу.
– О-сэва-ни наримасита , – сказал Юсукэ и низко поклонился.
Врачи и медсестры тоже поклонились и пожелали малышу доброго здоровья.
Юсукэ взял корзину, и мы вышли из блока ИТН. Едва за нами закрылись двери, как окасан подскочила к корзине и выхватила из нее Кея. Она так и несла его на руках – к лифту, по коридорам, к машине. Юсукэ шел радом с ней. Я семенила позади, стараясь не отстать.
* * *
Я не видела ни одного портрета Джорджии О’Киф [8] , но на нее впервые обратили внимание именно благодаря тем ее наброскам, где были изображены люди.