Я скармливаю кассету магнитофону – куплен в «Джуско» еще до того, как я переехала к Юсукэ, – и открываю бутылку шабли. Я помню, Филипп всегда очень тщательно подбирал вино. Честно, не знаю, одобрил бы он смесь бледного французского напитка с жаркой Джакартой.
Я сижу на полу, опершись спиной о стену, и смотрю, как Сигурни меряет бассейн своим изумительным кролем. Мел обаятельно истекает потом. То и дело появляется Линда Хант, в роли маленького китайца-фотографа.
Я представляю себя внутри фильма. Целуюсь с Филиппом под дождем. В Джакарте.
Утром я отменяю бронь на Таиланд. А чем, скажите, Джакарта хуже?
* * *
– Змеи, – говорит Эрик. Я только что сообщила ему, что лечу в Индонезию.
– Что?
– Там в воде много змей. Придется за этим следить.
Я прячу улыбку.
– А кто сказал, что я собираюсь лезть в воду?
Он откидывает назад волосы и потягивается, глядя в синее небо. Голову он больше не бреет. Еще немного, и глядишь – опять скатится к гедонизму.
– Что значит – не собираешься лезть в воду? Индонезия – рай для серфингистов. Бали, Суматра – хорошая волна, «труба». Вода теплая.
Я на доске и стоять-то толком не умею. Не вижу смысла растрачивать первоклассную волну на мои «катания». Я бы на месте моря просто обиделась. Да и нормальные серфингисты засмеют.
Но все равно интересно, какое будет лицо у Филиппа, когда он увидит меня с доской под мышкой. Какие открылись новые грани! Ты думал, что все обо мне знаешь, – ан нет!
И еще будет фотография, я ее пошлю Кею – его мама на десятифутовой волне в Бали-Хай. Может, он покажет ее друзьям. Даже похвастается немного. Одного этого достаточно, чтобы загнать меня обратно в море.
Эрик держится за мной как привязанный. Вода для него – дом родной. В прошлой жизни он явно был чем-то вроде дельфина. Мне начинает казаться, что его и нельзя было толком узнать, не побывав с ним на волне. Он сосредоточен, чист, полон искреннего энтузиазма.
– Вон она идет, – говорит он.
К этой волне я, кажется, опоздала, так что решаю ее пропустить и поглядеть на Эрика. На доске он выглядит небожителем. Вода поднимает меня, бьет в колени, шипит.
Следующую волну я замечаю вовремя. На этот раз успеваю. Встаю на колени как раз тогда, когда волна поднимает меня и несет к берегу. В первый раз в жизни я отпускаю край доски.
– Смотри, Эрик! Без рук!
Я держусь секунд пять, не больше, затем сваливаюсь. Доска подскакивает и ударяет меня по голове.
Наверно, я отключилась на несколько секунд, потому что в следующий момент я понимаю, что это Эрик и что он тащит меня по мелководью. Вот я уже ковыляю сама, отплевываясь. Мы добираемся до берега и без сил падаем на песок.