– Да, дружище, она была просто сногсшибательная, – говорит он, хватая меня за руку. – Мы с ней поехали на Гавайи и скатились по самой большой волне из всех, что я когда-либо видел. Эта волна была примерно…
Минут пять я пью кофе, а потом за окном мелькает яркая рубаха. Эрик тянет меня за руку – это продавец из «Серф-Боба».
Он здоровается с заспанным парнем, который возится с замком. Наконец ключ поворачивается, и мы заходим внутрь.
Воздух в магазинчике затхлый, как будто тут несколько дней не проветривали. Товар расставлен и разложен везде, где только можно. Несколько досок даже подвешено к потолку. Я молча стою, пока Таро показывает, что у него есть. А у него есть лонгборды, скимборды, ниборды, доски моделей «Хула герл», «Чилибин», «Файв дотерс», «Фуркат эпокси»…
Мне становится скучно.
– Покажите мне что-нибудь самое простое.
Таро кивает.
– Какой у вас рост? – Не дожидаясь, пока я отвечу, он отмеряет его рукой в воздухе и уходит в глубину магазина. Возвращается с ярко-розовым буги-бордом.
Я вздыхаю, качаю головой и говорю Эрику:
– Слушай, я не хочу показаться невежливой, но у меня того и гляди случится приступ клаустрофобии. Давай выйдем на минутку?
Эрик согласен. Мы идем к задней двери, стараясь ничего не задеть и не уронить. Одно неловкое движение – и весь ряд ноузрайдеров повалится ко всем чертям.
Таро идет за нами. У него в руках откуда-то появились три банки «покари свэт». Мы встаем под черную сосну и пьем.
– Эй, а это что? – У стены стоит потрепанная доска – краска облезла, вся в царапинах.
– Да выбросил кто-то, – говорит Таро. – Мимо помойки проходил, забрал. Все собираюсь до ума довести.
– Сколько? – спрашиваю я.
Эрик крутит пальцем у виска – типа, дружище, не дури. Но мне нравится идея купить доску «с прошлым».
– Да ну вас. Я чувствую в ней больше характера, чем в той розовощекой, которую ты мне показывал. И к тому же она уже обкатана.
Таро жмет плечами:
– Ну, дорого точно не возьму. И продам все, что нужно для ее починки.
И я покупаю эту доску.
Мы крепим ее на крышу машины Эрика. Он явно разочарован. Я стараюсь его утешить:
– Не расстраивайся. Сейчас она не очень-то красива, но ты подожди. Удивишься.
Сначала уберу все неровности. А потом, когда научусь на ней стоять, – разрисую.
* * *
У меня выходной, и я не собираюсь тратить его впустую. Я иду в видеопрокат. После утренних мучений с доской руки так болят, что я едва могу достать кассету с верхней полки. Я беру «Год опасной жизни». Когда я еще хотела вступить в Корпус мира, это был один из моих самых любимых фильмов. В исполнении молодого, искреннего Мела Гибсона и холодной красавицы Сигурни Уивер жизнь в стране третьего мира выглядит романтично. Но это еще и очень напряженный фильм. Поцелуй под дождем; тропическая жара, смертельная опасность; военный переворот в третьей по населению стране мира. Яванский театр теней и индонезийские бамбуковые барабаны.