Внизу раздался шорох. Тень легла на Ванину спину. Он обмяк еще до прыжка, руки выпустили карниз, Ваня упал на спину. Было слышно, как в ней что-то мокро хрустнуло, словно переломленная ветка.
Он хотел приподняться, застонал, его лицо сморщилось в гримасе боли. Повернул голову вбок, его зрачки расширись от боли, вытягивающей из радужки медовый цвет. Оскалившись, он прилип глазами к звезде и двигался за нею. Звезда, наконец, ушла, и ее место заняло вытянутое лицо Дмитрия. За его спиной стояли еще трое, но в угол Ваниного зрения они не попадали. Дмитрий улыбнулся молодыми ласковыми губами. Пнул Ваню в бок. Ваня зарычал.
– Принят, – сказал Дмитрий, подошвой ботинка наступая на Ванину ладонь.
– Ой-й… – захрипела Яга. – Ой-й-й… Я такую работу потеряла… Такую-ю… если б ты знал. У меня за сутки семь тысяч выходило. Три всегда было. Я все потеряла… Я норковую шапку потеряла… Это ты на меня сейчас не смотри… – Яга замотала головой. – Это я сейчас вся такая – чертиха ненакрашенная… Не смотри-и-и…
Сидя на диване, она навалилась на ручку коляски, приподняв задние колеса. Младенец приблизился к Яге. Он смотрел на нее.
– Мы ж у «Космоса» жили. Потом папа нас на Вторчермет перевез. Нет, чтоб квартиру возле «Космоса» оформить, сейчас сдавали бы, за деньги бы… Нет, взял нас привез на этот Вторчермет гребаный… Наркоманский… Вообще.
Младенец икнул. Потянул вперед руки с пальцами – бледными, разбухшими, словно он несколько месяцев лежал в воде. И словно теперь искал привычную воду вокруг себя. Слабыми кулаками он потер нос, пустил пузырь изо рта, лопнувший и прицепившийся нитью слюны к рукаву его распашонки.
– Цё ты, маненький! – тонко пропела Яга, и у нее сразу сперло дыхание, ее хрусткий голос сломался в горле. – А ты, маненький… Заслюнявился? Ягуша тебя вытрет. Ягуша тебя сейчас вытрет.
Краем пеленки она вытерла ему рот. Младенец сморщился недовольно.
– А ты – мой! – кудахтала она. – А ты холёсенький! У-ти… У-ти-тю… У тети Полиных дочек – квартиры, машины… – продолжила она и говорила уже не сюсюкая, а вдумчиво. – А мы со Светкой бегаем по Вторчермету и не знаем, где свалимся… Меня спроси имя президента, а я не знаю, кто у нас президент сейчас. Кха-ха-ха, – Яга запрокинула голову и рассмеялась. – Все люди одинаковые, – сказала она, прокашлявшись или просмеявшись. – Так говорят. Но не скажи, не-е… Не-е-е, все люди разные. Люди знаешь как нос задирают. Какие становятся. Кого-то власть портит, кого-то – деньги. Люди меняются, – она говорила нараспев, будто выпускала из себя застойную песню.