Приветствуя воскресшего героя,
Крик сотрясает небо голубое:
«Литавор жив!» Сверкает шелк знамен.
А он стоит, склоняя лик свой бледный.
Еще разносит эхо гул победный…
Князь подымает взор, благодаря
Дружину и народ улыбкой странной,
Не той улыбкой – светлой и желанной
И радостной, как вешняя заря,
Но словно силой привлеченной, словно
Рожденной, чтобы отлететь в тоске,
Улыбкой слабой, как цветок бескровный,
Увядший у покойника в руке.
«Зажечь костер!» Восходит к солнцу пламя.
Князь продолжает: «Знайте, кто она
Чья плоть в огне сгорает перед вами!
Герой по духу, красотой – жена,
Она, как муж, несла доспехи эти…
Я отомстил, но нет ее на свете!»
И падает в огонь на милый прах,
И погибает в дымных облаках.
ЭПИЛОГ ИЗДАТЕЛЯ
Мой читатель, ты в повесть вникал терпеливо.
Но концом недоволен. Что ж, это не диво;
В лабиринте событий заблудится разум,
Не насытишь тогда любопытства рассказом.
Как случилось, что войско доверил Гражине
Князь, так поздно пришедший на помощь дружине?
Своевольно ли князя жена заместила
И в ночи против немцев меч-и обратила?
Понапрасну, читатель, ты ищещь ответа!
Знай, что автор, кем повесть изложена эта,
Живший в те времена, для потомства украдкой
То, что видел и слышал, записывал кратко.
В тайну он не проникнул внимательным взором,
Почитая догадки обманом и вздором.
От него унаследовав рукопись эту,
Выдать я наконец порешил ее свету,
Чтоб доставить, читатель, тебе развлеченье.
Приложив к ней, однако, свое добавленье.
Я расспрашивал всех, кто доверья додтоин.
В Новогрудкс один лишь дряхлеющий воин
Рымвид – знал кое-что, но молчал он об этом,
Видно, связан присягою или обетом.
Вскоре умер старик. Но другого случайно
Встретил я человека, владевшего тайной:
Паж княгини присутствовал в замке в то время.
Почитал он молчанье за тяжкое бремя,
Я следил за теченьем рассказа живого
И записывал бережно каждое слово.
Что здесь правда, что вымысел – кто же рассудит?
Уличит кто во лжи, мне обидно не будет:
Расскажу все, как было услышано мною,
Не прибавлю ни слова, ни слова не скрою.
Вот как паж говорил мне: «Княгиня в тревоге
Долго мужа молила, упав ему в ноги,
Чтоб не звал он врагов на литовскую землю,
Но упрямился князь, ей с насмешкою внемля:
«Нет и нет!» Не сменил, видно, гнева на милость,
И от князя супруга ни с чем удалилась.
Понадеясь, что он переменит решенье,
Мне тотчас отдала госпожа повеленье
Прочь отправить послов. Оба мы виноваты,
И отсюда – беда, ибо немец проклятый
Обозлился, и к нашему замку с досады
Приказал он тараны везти для осады.
Услыхав эту новость, княгиня, бледнея,
Побежала к супругу. Я – следом за нею.