– Это длинная история, – сказал он наконец. – Вам, наверное, известно, Джузеппе, что около двух лет назад скончался мой старый учитель Бальбуро, замечательный человек и первоклассный специалист… в нашей области. Он был не только моим учителем. Он был моим крестным отцом, если можно так выразиться. Вы были с ним знакомы, Джузеппе, не правда ли? От вас он узнал о… некой вещи, принадлежащей вашим предкам и находящейся в этой стране. Названия города он, правда, не знал.
– Вы следили за нами? – спросил Флеминг.
– Да, – ответил Хабермайер немного сконфуженно. – И последовал за вами… сюда. Бальбуро взял с меня слово, что я попытаюсь разыскать эту вещь. Я, должен заметить, сначала отнесся к его рассказу довольно скептически. Но чем больше я думал, чем больше копался в источниках, тем больше приходил к выводу… Нет, не так! Тем больше я привыкал к мысли, что вещь эта – Бальбуро называл ее «артефактом» – существует в природе. – Он помолчал и добавил уже другим тоном – деловитым и собранным: – Я бы тоже хотел спросить у вас, Джузеппе…
– Постойте, Хабермайер, – перебил немца господин Романо. – Вы последовали за нами сюда… зачем? Что вы собирались делать дальше? Ходить за нами по пятам? Подглядывать за нами днем и ночью? Вырвать добычу из наших рук?
– Если честно, – сказал Хабермайер, – я и сам не знаю, что собирался делать. Четкого плана у меня не было. Я думал поискать тайник в старом доме, если он еще сохранился. Или… где обычно прячут ценные вещи? В фамильном склепе. Посмотреть в музеях. Ведь вещь эта ничем не примечательна. Может, думал я, она валяется среди всякого хлама в запасниках городского музея, и никто даже не догадывается, что это такое. Вы спросили, Джузеппе, не собирался ли я вырвать добычу у вас из рук… – Он усмехнулся и пожал плечами. – Хороший вопрос!
«Это он! – вдруг подумал Флеминг. – Больше некому!»
– Если вы позволите, я тоже хотел бы спросить, – повторил Хабермайер. – Эта семья, Якушкины, действительно ваши родственники?
Господин Романо взглянул на ухмыляющегося Флеминга.
– Нет. Если честно, не родственники. – Признание далось ему с трудом. – Я объявил себя их родственником для того, чтобы… как бы вам это сказать… чтобы избежать лишних вопросов. Я не хотел объяснять, что купил архив одного известного дипломата на аукционе, что нашел среди бумаг дневник его жены Софи Якушкиной. Бумаги этого человека меня очень интересовали, я собирался привести их в порядок, возможно, издать в силу цеховой солидарности, но взял в руки дневник этой удивительной женщины, Софи, урожденной Якушкиной, последней из старого рода… и все забыл. Она уехала отсюда совсем молоденькой девушкой в семнадцатом году, мечтала вернуться, посмотреть на старый дом, который прекрасно помнила, но не получилось. Софи объездила с мужем весь мир, долго жила в Латинской Америке, Индии, даже Африке. Последние тридцать лет после смерти мужа она оставалась в Риме и умерла недавно в возрасте ста трех лет. Согласно завещанию, имущество было выставлено на аукцион, вырученные деньги переданы в некую благотворительную организацию. Я не претендую на наследство, Ханс-Ульрих, да и какое наследство! Исключительно чтобы не объяснять все это…