Хотелось бы встретиться с вами. Может, когда-нибудь, даст Бог…
С уважением,
Искренне ваш, Галерейный Призрак».
Флеминг закончил читать, и тишина воцарилась в комнате. Обнаглевшая вконец муха уселась на шкатулку и принялась потирать сначала крылышки, потом задние лапки. При этом она жужжала самым неприятным для слуха образом.
– Э… э… – господин Романо откашлялся. – Грэдди, что это все значит?
– Это значит, что он все-таки существует, Джузеппе. Я имею в виду, Галерейный Призрак. Ничего другого просто не приходит в голову. – Он помолчал. Потом произнес с сомнением: – Но… как-то это все… Что-то здесь не то, Джузеппе.
– Что именно? – спросил господин Романо.
– Стиль письма, простой и ясный, не вяжется с театральными ночными эффектами в духе Зорро.
– А может, это и был спектакль в духе Зорро, – предположил Хабермайер. – Может, так и было задумано. Судя по тому, что вы рассказали, вашему Призраку нравятся спецэффекты. Да и чувства юмора ему не занимать. Кроме того, я думаю, их двое. Галерейный Призрак и его ассистент. – Тон у мага был шутливый, он улыбался.
– А вам случайно неизвестно, кто это? – спросил подозрительно Флеминг.
Хабермайер взял у него из рук письмо, но перечитывать не стал. Зажал листок между ладонями, сложенными, как для молитвы. Закрыл глаза и застыл.
Господин Романо и Флеминг переглянулись. Флеминг иронически вздернул бровь. Хабермайер разжал ладони, и листок выскользнул на стол.
– Человек, написавший письмо, сказал правду, – сказал он.
– А пирамида? – спросил господин Романо. – Пирамида подлинная?
– Во всяком случае, это та самая, которая пролежала в шкатулке почти сто лет. А насчет подлинности… – Хабермайер снова взял пирамиду, с силой сжал в кулаке. – Не знаю, Джузеппе. Я ничего не чувствую.
– Может, батарейки сели, – предположил Флеминг.
Господин Романо только взглянул на него и промолчал.
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… – негромко сказал Хабермайер. – Поздравляю, Джузеппе, ваша коллекция раритетов пополнилась еще одним экспонатом.
– И можно поставить точку в истории Софи Якушкиной, – прибавил Флеминг.
– А Галерейный Призрак? – спросил господин Романо, глядя на Хабермайера. – Кто он?
Хабермайер рассмеялся:
– Кто он, Джузеппе?
– Если бы я знал…
– Я тоже не знаю, – сказал Хабермайер. – Могу сказать лишь одно: это не чужой вам человек.
– Что значит – не чужой?
– Вы имеете в виду, такой же любитель приключений? – уточнил крючкотвор Флеминг.
И снова Хабермайер рассмеялся и пожал плечами.
– А пирамида? – настаивал господин Романо. – Может, ее можно как-нибудь… активировать? Воздействовать электрическим током или… еще как-нибудь?