Кончилось тем, что мы обе разревелись над своей несчастной судьбой. Сидели, обнявшись, на диване. Всхлипывали под оглушительное мурлыканье Анчутки. Кажется, наклюкались. Ну почему нашему человеку, особенно женщине, нужно все довести до абсурда? Зачем нужно было пить это дурацкое пиво? Ведь так хорошо было…
Утром мы проспали. Вернее, проспала я. У Татьяны был выходной. Настроение после вчерашнего запоя было так себе, и голова тяжелая.
– Не пущу! – Татьяна всплеснула руками. – На Банковском союзе временно ставим крест. Дел непочатый край. Нужно определиться с прической. А также с походкой, манерами, мимикой, руками. Думаешь, это просто? Чулки подобрать… тоже. Улыбку… скромную и вместе с тем обаятельную… Держать паузу, смотреть в глаза, взмахивать ресницами… Сообразим, где расставить акценты и воткнуть изюминки.
– Я же не в театр собираюсь, – вяло огрызнулась я. – И не в бордель.
– Первое впечатление – это как… кирпич в окно. – Татьяна проигнорировала замечание насчет борделя. – Все вскакивают и бегут смотреть. Понятно?
– Угу. – Мне не хотелось пререкаться.
– Кстати, – вспомнила Татьяна. – А где твоя кукла?
– Под торшером. Ты же видела! В прошлый раз…
– Не помню, – пробормотала Татьяна, подходя к торшеру и принимаясь рассматривать Шебу. – Ничего особенного. Ширпотреб, – вынесла приговор. – Китай, скорее всего. Правда, улучшенного качества. А я уж думала…
Она грузно плюхнулась на диван и тут же стукнулась локтем о деревянную боковинку. Зашипела от боли:
– Черт!
Глава 10
Форс-мажорный квартет
В шикарной гостиной номера четыреста шестнадцать отеля «Хилтон-Ист» находились четверо. Трое мужчин и одна женщина. Женщина, жгучая брюнетка неопределенного возраста, сидела в кресле. В ее гладко причесанной голове чудилось что-то змеиное, что подчеркивалось зеленым цветом дорогого костюма и зелеными же туфлями змеиной кожи. Довольно ощутимый аромат «Опиума» витал в воздухе.
В соседнем кресле справа помещался мужчина – очень тонкий, изящный, с нервным бледным лицом и белесыми глазами. Длинные жидкие волосы его были собраны в конский хвост, плешь, как тонзура, сияла на макушке. Мужчина был в белой одежде – шароварах и длинной, за колено, тунике с разрезами по бокам. На груди его на кожаном шнурке висел некий бесформенный предмет серого цвета размером с небольшую картофелину – не то камень, не то оплавившийся кусок стекла. Туалет завершали расшитые синим бисером восточные туфли с загнутыми кверху носами. Кисти рук с длинными пальцами и ногтями, покрытыми бесцветным лаком, беспокойно лежали на коленях, сжимались и разжимались, разглаживали ткань и пощипывали ее, словно пытались выдернуть нитку.