За бюро красного дерева сидел мужчина лет тридцати с небольшим, с приятным незапоминающимся лицом, одетый в темный костюм и белую рубашку. По таким лицам взгляд скользит, не задерживаясь. Его звали Грэдди Флеминг.
А вот мимо четвертого присутствующего – высокого широкоплечего молодого человека, подпиравшего плечом дверной проем, пройти было трудно, даже невозможно. Был он очень смугл, коротко стрижен, смотрел исподлобья мрачными черными глазами, а длине его ресниц позавидовала бы записная красавица. Лицо его было на редкость выразительным – видимо, в силу немногословности. Свое отношение к происходящему он выражал взглядом, ухмылками, плечами, руками, забрасывая одну ногу за другую, а также различными углами наклона тела по отношению к стене. В языке жестов и взглядов он достиг такого совершенства, что обычным языком почти не пользовался. Он был красив той сочной южной красотой, которой славятся балканские мужчины. Прекрасной формы крупный рот, хищный нос с горбинкой и подбородок, чуть длиннее, чем нужно, что, впрочем, его нисколько не портило. О глазах мы уже упоминали. Это был Гайко.
Все молчали. Похоже, тут совсем недавно произошла размолвка.
Человек, сидящий за бюро, – Грэдди Флеминг – кашлянул и произнес:
– Господа, я бы хотел высказать пару замечаний. Мы уже прослушали двух кандидаток. Обе, по-моему, довольно сильные претендентки, особенно первая. – Он взглянул на женщину, губы которой искривились в подобии улыбки. – Я бы хотел просить… вас, Аррьета, как женщину мягкую и деликатную (при этих словах стоявший у двери молодой человек ухмыльнулся и переменил позу – убрал руки с груди за спину), проявить… от имени нас всех такт и понимание. Я бы сказал, материнские такт и понимание (Аррьета возмущенно раздула ноздри). Это относится и к вам, Клермон, – продолжал молодой человек, сделав вид, что не заметил реакции дамы, – потому что ваши вопросы носили… я бы сказал, несколько враждебный характер. Зачем было спрашивать девушку о родословной? Не всякий может похвастаться такими корнями, как вы, Клермон. Достаточно взглянуть на вас, как сразу же понимаешь, с кем имеешь дело (молодой человек у двери закашлялся). Я имею в виду, аристократизм написан у вас на… лице.
Человек с конским хвостом – Клермон, покачивая расшитой туфлей, смотрел на говорящего с высокомерием патриция, смотрящего на слугу. Щеки его порозовели. Он чувствовал острые подводные камни в словах Флеминга, но ответить не умел, равно как и поставить того на место. Адвокат дьявола, как называл Флеминга Клермон, был безупречен, и придраться было не к чему.