Следом в заваривающуюся кашу ныряет могущественный демон Дон Маларьа, желающий самолично наложить лапу на сокровище из вазы. Непонятно только, притворяется ли он, или его хозяин действительно сильнее демона?
Вдобавок неясна пока роль грызущихся между собой Обезьяна с кучей механических летучих тварей и оберона.
— Да забудьте вы пока об этой вазе! — воскликнул следователь. — Другое важно, то, о чём вам проговорилась официантка.
— Почему? — поинтересовался я.
— До этого она была подозреваемой… немного.
— Понимаю, — усмехнулся я. — Кто нашёл, тот и виноват. Но что значит «немного».
— Это значит, что я и вовсе не обратил бы на неё внимания, если бы не дин нюанс: за неделю до своей гибели Караев написал завещание, где оставил этот злосчастный бар угадайте кому?
— Неужели Рите?!
Икрамов кивнул.
— Более того, был опознан расстрелянный бомж. Да и не бомж он вовсе оказался. Представьте-ка: живёт на свете человек, работает себе в нотариальной конторе, жена красавица, дети умницы, короче, припеваючи живёт. Как вдруг наряжается этот человек в лохмотья и уходит на улицу, оставляя семье только записку, мол: «Знай вы всё, вы бы поняли». А через неделю мы находим его труп.
— Интересно, — пробормотал я.
— Дальше ещё интереснее, — Икрамов вошёл в раж и стал огромными шагами расхаживать по кабинету как по сцене. — За несколько дней до ухода именно он заверял то самое завещание Караева! Как вам такое, а?! Но заглянем глубже, этот же самый нотариус помогал Караеву с оформлением документов на тот злосчастный бар. И работал он тогда с неким Петром Григорьевичем Иващенко. Хотите знать имя третьего — сгоревшего? Пётр Григорьевич Иващенко! И мы выяснили, что все трое прибыли из Москвы в Ташкент в девяносто четвёртом с разницей максимум в месяц. Как видите, они все связаны.
— Я так и не понял, при чем здесь Рита, но надо думать, есть что-то, что мешает вам считать её замешанной в убийстве. В убийствах.
— Да. Потому что убитых трое, а даже если официантка и решила преступным путём завладеть каким-то замшелым кафе (что само по себе нелепо), ей не к чему убивать нотариуса и старика. Но я не исключаю возможности её непреднамеренного участия. И вот! — следователь схватил со стола папку, раскрыл её и ткнул мне под нос фотографии изувеченного трупа. — Мы нашли утреннего снайпера.
Я поцокал языком.
— Зачем же вы с ним так жестоко?
— Тело выкинули из фургона, проезжавшего над каналом Актепе. К счастью, бросавшие не рассчитали силы и, вместо того чтобы перелететь через перила моста в реку, окровавленный мешок шлёпнулся на тротуар.