— Куда ты меня ведешь? — сердито зашипела Натка.
— Подальше от людей.
— Подальше — это куда?
— В лес. Буду тебя магии и хорошим манерам обучать.
— Манерам? — возмутилось юное дарование. — Да от моих манер на любом светском рауте все просто офигеют!
— Вот и я о том же.
— Нет, я не то хотела сказать. Все будут в восхищении!
— Дикими животными в зоопарке многие восхищаются, но это не говорит о хороших манерах.
— Людей?
— Животных.
— Ты хочешь сказать, что я животное? — зашипела Натка.
— Ну что ты! Конечно нет! — успокоил ее Тарбон. — Хотя есть в тебе что-то от очень симпатичной конопатой кошки. Но ничего, не расстраивайся. Я сделаю из тебя настоящую леди, с которой не стыдно будет выйти в свет, ну и магии немножко подучу.
— Меня? Магии?!! Пресветлый! Какой кошмар! Яйца курицу учат!
То, что Тарбон неплохой учитель, и самое главное, великолепный укротитель, девица поняла очень скоро. Раз уж судьба связала их одной веревочкой, роль которой играл очарованный меч, наемник решительно взялся за дело, не обращая внимания на периодические взбрыки и ехидные замечания вредной девицы. Первым делом, уведя Натку подальше от города, он выбрал место для стоянки на берегу реки. Песчаная отмель, густо поросшая со всех сторон кустарником, и примыкающий почти вплотную к берегу лес его устроили. Наемник извлек из кармана моток длинной тонкой бечевки со стальным крючком на конце, срезал мечом ивовый прут и соорудил удилище.
— На тебе пища, на мне жилище. Я буду строить шалаш, — лаконично сказал он, вручая удочку девице.
— С милым, конечно, и в шалаше рай, — нахмурилась Натка, — но я предпочитаю дворец. Так что давай без грязных поползновений. Два шалаша! Один мне, другой тебе.
Тарбон окинул скептическим взглядом ее легкое платьице, с сомнением покачал головой:
— Ночи здесь прохладные… но в принципе как хочешь. Будет тебе два шалаша. Но с тебя тогда два ужина. И не вздумай ловить рыбу с помощью магии. Я тебе это как твой учитель запрещаю.
С этими словами Тарбон углубился в лес рубить ветки. Несмотря на свои неполные двадцать пять лет, он был опытный воин, не раз участвовавший в походах, а потому был уверен, что к утру это конопатое недоразумение само приползет в его шалаш греться.
Тем временем конопатое недоразумение начало добывать пищу. Полуголодный детдомовский быт (нравы детдома были таковы, что из служащих там не воровал только ленивый) приучил ее к самостоятельности, и добывать пищу практически голыми руками девушка умела. Предпоследний побег из детдома был настолько удачный, что она целых два месяца наслаждалась жизнью на воле, питаясь исключительно дарами природы, и кроме лесных ягод не последнее место в меню беглянки занимала свежая, только что пойманная рыба, которую она запекала на углях или варила из нее в консервных банках необыкновенно вкусную уху.