Гришин слушал Баранова и думал: «Знают ли немцы, что наша дивизия через час пойдет в наступление и что она вообще здесь? Зачем сбросили парашютистов, да еще в боевые порядки? Или промахнулись?»
Подъехала машина начальника артиллерии дивизии полковника Кузьмина. Вид у него был удрученный и растерянный.
– Иван Тихонович, командующий армией ранен. Ехал из корпуса следом за нами, и надо же – мотоциклисты. Нас не тронули, а по его машине стеганули. Первую помощь оказали, но без сознания…
– А охрана что смотрела? – с укором спросил Гришин.
– Что охрана… Стреляли из засады, на мотоциклы – и назад. Догнали, конечно, но…
– Этого нам только не хватало: двоих командующих армией за неделю потеряли…
Гришину стало ясно, что с таким трудом подготовленный контрудар может опять сорваться. Без надежной координации провести его будет крайне трудно, а новому командующему еще придется входить в курс дела, когда пора уже действовать.
– Сосед справа, полтавчане, на подходе, – сказал Кузьмин. – Там тоже негусто: всего три батальона пехоты и две батареи. Их еще в Чаусах мотоциклисты атаковали, прямо на выгрузке из эшелонов. Шныряют по всем дорогам, подлецы.
Полковник Гришин посмотрел на часы: «Скоро начинать!» И опять подумал, что начинать надо было на два часа раньше, хотя и понимал, что без соседей может залезть в мешок, да и ударного кулака не получится. «Подошли бы в ходе боя соседи, не зря ли теряем время», – думал он, разыскивая в кармане спички.
Последние сутки, и особенно эти последние часы перед боем, казались ему бесконечными.
Смерть на войне обычна и сурова…
Старший лейтенант Цабут, то и дело поглядывая на часы и изготовившихся к атаке стрелков своей роты, мысленно подгонял минутную стрелку, стараясь не думать больше ни о чем.
Наконец, ровно в пять, он взмахнул рукой и громко крикнул:
– Рота-а! В атаку – вперед!
И тут же из травы с опушки леса поднялись десятки фигур и шагом пошли вперед, постепенно выравниваясь в линию и набирая уставную дистанцию.
Лейтенант Вольхин, поглядывая, чтобы взвод двигался точно в назначенном направлении и не отставал от соседей, шел чуть сзади. Бойцы шли быстро, винтовки с примкнутыми штыками держали наперевес. С пригорка ему открылась картина атаки всего их батальона, и он невольно подумал: «Будто на маневрах!»
Из леса, примерно в ста метрах сзади, дружно выкатились «сорокапятки» батареи Терещенко – все шесть, и это придало уверенности.
– Бегом! Бегом! – услышал Вольхин сзади голос ротного.
– Взвод! Бегом! Не отставать! – крикнул Вольхин своим.
Метров триста роты прошли на одном дыхании.